В воскресенье, 29 марта, петербуржцы толпились даже в коридорах библиотеки Маяковского. Там сошлись в споре публицист с журналистом, а также протодиакон с доктором биологических наук. Вместе с собравшимися «Фонтанка» наблюдала за диалогами «Открытой библиотеки» о России вчера, сегодня и завтра. Пришли к тому, что полёты в космос не должны служить заменой православию, а в истории стоит игнорировать пуговицы на мундире Наполеона.
Запах викингов Невзорова и «комсомолка» Пархоменко
Ведущий для начала решил разобраться со словом «патриотизм», выдвинув тезис о синонимичности его с так называемой «эпидемией злобы». Это взбодрило ведущего «Эха Москвы» и экс-главного редактора журнала «Итоги» Сергея Пархоменко и бывшего журналиста, ныне называющего себя публицистом, – Александра Невзорова.
«Мы имеем дело с загадочным явлением, когда родные и близкие нам люди волшебным образом преобразовываются. Будучи не глупыми, не серыми они вдруг начинают повторять за телевизором всю ту чушь, которая из него звучит», – обозначил позицию Невзоров.
Сергей Пархоменко указал на то, что патриотизм потерял привычную коннотацию. Ко двору пришлась аналогия с газетой «Комсомольская правда». «Хотя она уже не правда, да и не комсомольская», – эта фраза словила первые аплодисменты аудитории.
«То, что зачем-то называется таким образом, использует историю в качестве одного из инструментов для своего внедрения в мозги людей. Цинично, нагло, грубо, злобно, безграмотно. Патриотизм уже не патриотизм, а история – не история», – подчеркнул Пархоменко.
Спикеры попробовали найти место для прошлого в головах современников.
«Реальная историческая картина остаётся неизвестной. Судя по последним образцам, Второй мировой войне или событиям на Украине, мы понимаем, до какой степени перевран материал, который мы получаем», – пояснял Невзоров.
Затеяли поиск наиболее верного способа изучать историю. Невзоров не видел, «зачем ковыряться в обмотках викингов», раз уж главное – открытия человечества – «переплавлено» в самых разных отраслях. Библиотеке оставалось внимать ему, уверявшему, что подлинного-то осталось немного – разве что количество пуговиц на мундире Наполеона. Пархоменко повышал градус спора, предлагая оппоненту не отрицать существования того, чего тот якобы не понимает. Заодно заметил, что «переплавлено» людьми далеко не всё.
Невзоров вернулся к эпидемии, с которой начали беседу.
«Что скрепляет нацию лучше всего? Злоба. Она объединяет академика с водопроводчиком, рецидивиста и милиционера. Где её брать? Одно время думали, что станком будет религия и церковь, но их накладно содержать. А есть исторические недра, из которых злобу можно качать, как нефть. Это государство всегда будет качать из исторического мифа», – зашёл в своих аргументах с другой стороны публицист.
Отведённое время подходило к концу. Александр Невзоров наказал молодым создать механизм, который «превратит историю в науку из болтовни и мифов». Сергей Пархоменко сошёлся с коллегой хотя бы на том, что помочь человеку может лишь знание, однако не удержался от ссылки на оппонента: «Ещё помогут пуговички».
«Настоящие либералки» Красовский и Альбац
«Однажды на НТВ, когда ещё не было анатомий протеста, у нас была программа про двойников Аллы Пугачёвой. В гримёрке я застал сцену, когда один из транссексуалов кричал другому: ‘’Нет, это я настоящая Алка!’’. А у нас с Евгенией Марковной сегодня спор на тему настоящей либералки», – рассмешил зал гей-общественник Антон Красовский.
Звание «настоящей либералки» журналист Красовский моментально уступил главному редактору The New Times Евгении Альбац. Тут же коллеги пустились в спор об одной из вечных тем – объединении оппозиции. Организаторы искали диалогу подходящее русло.
«Невозможно представить, чтобы Кургинян (политолог. – Прим. ред.) ругался с Яровой (депутат Госдумы РФ. – Прим. ред.). На другом флаге бесконечная история ругани – выгоняют из профессии, чистя ряды, ищут ненастоящих либералов», – вмешалась в дискуссию ведущая Катерина Гордеева.
«Вообще не считаю, что в ненависти есть проблема. У нас даже нет такого понятия как оппозиция. Это нечто, что может завтра прийти к власти. А у нас завтра останется у власти тот человек, который там сейчас находится», – расставил точки над i Красовский.
Не выборы, а экономические причины – вот что заставит власть в России смениться. Вымучив этот тезис, спикеры перешли к призыву.
«Вспоминайте имена!» – зазвучало со сцены предложение представить, кто бы мог взять на себя руководство страной.
Вопрос из зала возвратил спикеров на землю бренную.
«Почему у русских либералов сложился чёткий принцип валить все проблемы на одного человека, будь это Сталин или Путин? Может, стоит менять бюрократический аппарат, чтобы дать оклематься стране после того, что произошло в 90-е? Со мной, я думаю, все согласятся, что после 90-х стало жить лучше», – уверенно вёл себя слушатель.
– А вы какого года, простите? – поинтересовались спикеры.
– Я 1996 года рождения, – вызвал аплодисменты паренёк.
«Чистое общество» Кураева против мутантов Гельфанда
Как и утверждалось в первом диалоге, злоба объединила доктора биологических наук Михаила Гельфанда и протодиакона Русской православной церкви Андрея Кураева. Оба высказались против результатов работы кафедры теологии на факультете Московского инженерно-физического института. Вокруг неё не утихают споры с момента основания – с сентября 2013 года.
По Гельфанду, кафедра теологии – исторический анекдот и прививка от православия для студентов. Кураеву же показалась отвратительной лишь реализация идеи, которую он, по большому счёту, поддерживает. В МИФИ не пытаются «перебросить мостик» от обладателей духовного сана до студентов, которые, по мнению протодиакона, живут совсем другим.
«Альтернатива основам православной культуры – это не успехи в космосе, а бескультурье. Если вы хотите, чтобы выпускники МИФИ прислушивались к Ванге или искали торсионные поля (физический термин, в профессиональных кругах им также называют псевдонаучные теории. – Прим. ред.), это можно. Здесь же есть возможность показать ребятам пример нормальной мысли на религиозные темы. Может быть, они не станут богословами, но есть надежда, что они не будут лёгкими жертвами молодёжных сект», – насторожил аудиторию Кураев.
«Почему такая альтернатива? Убей бог, не понимаю», – заявил религиозному деятелю Гельфанд и перешёл в наступление.
– А где граница между теологией и богословием?
– У меня встречный вопрос. Какую последнюю богословскую работу вы читали?
– Никакую. Это не моя профессия.
– Вы отрицаете то, чего вообще не знаете.
– Я не отрицаю…
– Вы с текстами, методами конструирования не знакомы. Вы не имеете права войти в наше чистое общество!
Темы диалогов были известны заранее, но участники были вольны отступать от них хоть на первой минуте разговора. К заявленной «невозможности диалога науки и религии» Гельфанд и Кураев пришли через четверть часа.
– В теологии есть официальное требование любить предмет своего исследования.
– А как та же кафедра теологии в МИФИ будет проверять любовь к предмету?
– Никак, она же не выпускающая.
Выпады в обе стороны привели Кураева к откровениям о детстве.
«Я вырос в студенческой семье. Отец аспирантом был. Бедно жили в начале 60-х, поэтому, согласно семейному преданию, детской кроватки не было. Вот и подкладывали мне тома Кантов, философов всяких, и я писал на них. Я с этого начал», – вызвал он улыбки аудитории.
– Давайте поговорим о гомосексуальности, – абстрактно обозначил тему слушатель, пытавшийся задать вопрос.
– Вроде бы есть доказательства, что у гомосексуализма есть генетическая составляющая. Такая же есть у роста человека. Обе очень плохо поняты. Есть дрозофилы, где есть место мутации в генах, которая ведёт к упомянутому поведению, – соответствующе ответил Гельфанд.
«Наука в процессе. К следующим диалогам решим этот вопрос», – подвёл черту под мартовскими диалогами ведущий.
Сергей Звезда,
для «Фонтанки.ру»