Бывший председатель комитета по молодежной политике Петербурга Никита Александров вернулся из армии. После года службы по призыву остался в звании «рядовой» и получил специальность «стрелок». 25 апреля встал на учет как военнообязанный. Отдохнув, готов приступить к госслужбе: Смольный свой интерес сохранил. «Фонтанка» пригляделась к двухдневному дембелю и пришла к выводу, что армия – если не меняет, то корректирует.
Никита Александров встретил корреспондента «Фонтанки» в военкомате Колпино. Бывший председатель комитета по молодежной политике, которого год назад шумно провожали из Смольного в армию, был одет в парадную форму одежды солдата – брюки, рубашку с погонами «ВС» и галстук. Возвращение на «гражданку» получилось без прошлогодней помпезности. Никита Александров сразу объяснил причину эксклюзивного интервью:
– Я хотел бы поблагодарить редакцию «Фонтанки» за приглашение на разговор. В данный момент получаю звонки от ваших коллег, но крайне не хотел бы, чтобы моя демобилизация превращалась в реалити-шоу.
- Ваша позиция ясна. Какие перемены за год случились с вами?
– Похудел. Весил около 100, сейчас 90. В роте молодого пополнения бегали много. С официального объявления на правительстве 10 апреля 2013 года до первого дня в казарме жил на кураже. Голова кругом шла. Первое реальное ощущение, оно же самое яркое, когда первым утром проснулся под «Рота, подъем!». Утренняя поверка, и понеслось. Узнал, что в году 90 тысяч часов, а не только 365 дней. Отсчитывал время до дембеля. Еще курить бросил. Вы курите?
- Да.
– Я вам скажу, что это абсолютно пагубная привычка. Я бросил, возможно, благодаря армии.
- Но там большинство бойцов курит. Как вы себя заставили?
– Сила воли. Правда, Александр. Я прочитал книжку Аллена Карра «Легкий способ бросить курить», мне жена привезла. Она хотела, чтобы я бросил. Вообще безумно много читал, поглощал книжки.
- Долго привыкали к новым условиям?
– После приезда в роту ребята стали подсказывать, обучать. Чувство братского плеча было.
- А что именно подсказывали?
– Как правильно вести себя. Пяточки вместе, носочки врозь, руки вдоль тела. Меня отправили в часть первым, и нового призыва еще не было. Были два старших. Учился с колес. Были какие-то исключения, в наряды не ходил.
- Вам знакомы три золотых дня? Когда ничего особо не требуют, а дают привыкнуть и присмотреться.
– Знаете, у меня их не было. Ребята нового пополнения пришли только через три недели, и я подключился к образовательному процессу с ними.
- Сколько человек в роте, откуда?
– 140-150, из Петербурга, Москвы, Дальнего Востока.
- Где служили?
– В батальоне связи. Сначала меня призвали в часть в окрестностях Агалатово и Сертолово. Точнее сказать не могу, там леса вокруг. Потом перевели на северную окраину Петербурга.
- По военно-учетной специальности вы стрелок. Сколько настреляли?
– 150 патронов из АК-74. Еще были учебные гранаты. За год, чтобы не обмануть вас, раз шесть ездили на стрельбы.
– Как успехи?
– Нормально. Сначала мазал. На сто метров – более-менее.
– Расскажите распорядок своего дня.
– В роте молодого пополнения – дни учебы. Подъем в 6 утра, поверка, завтрак.
– А зарядки не было?
– Была, конечно. Зимой особенно бодрая.
– Вас выводили на улицу, не жалели?
– Все бегали, и я бегал. А потом шла учеба, 2-3 пары.
– Какие дисциплины преподавали?
– Разные. Общая военная история, специализированные предметы в связи с родом войск.
– Например? Вам читали лекции о видах радиочастот, на каких работают вражеские передатчики, а на каких – наши? Или что?
– Особо не помню.
– Конспекты остались?
– Нет.
– А конспектировали?
– Конечно.
– Потом в мусор выкинули?
– Александр, уже год прошел. Я гражданский человек. Конспекты были утеряны в связи с каким-нибудь переездом.
Никита Александров на призывном пункте год назад:
Песни на прогулке
– Давайте вернемся к распорядку.
– После обеда – время отдыха. Я представить не мог, что будет дневной сон. Для меня это было откровением. Месяц-два службы ощущал, как отсыпаюсь после службы в Смольном. После дневного сна иногда была еще одна пара, свободное время, ужин, прогулка. Меня удивляли вечерние новости по расписанию. Сидели в «ленинке» (ленинская комната – для досуга и политической подготовки солдат. – Ред.) и смотрели «Время». Прогулка по расписанию – тоже удивительно.
– Какие песни пели хором?
– Простые песни, разные. И «Катюшу» пели, и другие. У меня с голосом и слухом так себе, не могу похвастаться.
– Не прошу напевать, названия перечислите просто.
– «Катюшу». И ротная песня была еще.
– Можете процировать четыре строчки из текста? Не прошу петь, продекламируйте, если помните.
– Не надо меня уговаривать.
– Так вы помните слова?
– Конечно.
– Присылали вам посылки?
– Постоянно присылали. Конфеты, печенье, сгущенку. Приезжали родители, друзья, жена. Всегда хотелось пить и сладкого. Я в «Инстаграм» одно время скидывал то, чем нас потчевали. Я вам скажу – нормально. Особенно радовало, когда макароны были. Один раз в две недели пельмени давали.
– А что вас радовало в макаронах?
– Это вкусно было. И по-флотски, и с сосисками. Одна вещь была не вкусная – рыба на ужин. Мы ее избегали.
– Кто готовил?
– Гражданский персонал (питание по принципу шведского стола. – Ред.). Уборку раз в месяц тоже осуществляли гражданские.
– Кто плац подметал? Тоже они?
– Мы, конечно. Солдаты, срочники.
– Наряды у вас были?
– В учебке – да. Дневальным пару раз. В караул не ходил. А с августа наряды кончились.
Общий язык
– Приходилось ли вам драться?
– Нет.
– С какими видами неуставных отношений столкнулись? Вы ведь понимаете, что неуставщина – необязательно насилие.
– У нас в роте рукоприкладства не видел. Но мужской коллектив предполагает собранность, стойкость, мужество и выдержку. Вот эти качества и являлись основными.
– Пару примеров можете привести, когда пришлось постоять за себя?
– Это было регулярно. Но проблем с ребятами у меня не возникало. Наверное, потому, что я обладал более богатым жизненным опытом, я был реально старше, и благодаря этому получалось находить общий язык.
– Ну пару конкретных примеров, Никита. Наверняка ребята старших призывов пытались на вас свою работу перекинуть.
– Такого не было. Ну, вот, я долго не мог привыкнуть не держать руки в карманах. Старший призыв подсказывал.
– Подсказывал или прикрикивал?
– Это мужской коллектив, Александр.
– Именно. В нем либо приказывают, либо орут, либо бьют.
– Я бы подобрал слово «подсказывают». Все-таки ощущалась разница между отношением ко мне и к другим ребятам.
– То есть к вам по-другому относились из-за возраста и последнего места работы?
– Они лишь догадывались, где я работал.
– Как это? Они наверняка знали.
– Я так скажу. У большинства молодежи представление о структуре государственных органов исполнительной власти достаточно смутное. Чиновник, и чиновник. А был я председателем комитета или кем еще, для них не было важным. Помню, меня привезли в часть, а старший прапорщик читал газету с репортажем о моем призыве и рассказывал сослуживцам, что я тот самый боец, о котором пишут. А ребята знали, что я работал где-то на государственной службе.
– Вам прозвище давали?
– Нет, называли по фамилии, Никитой, Никитосом.
– Мат в общении использовали?
– Бывало. Но это не было основой речи у меня и сослуживцев.
Щетина и дерзость
– У флота, пехоты, ВДВ свои сленг, анекдоты, обычаи. У войск связи какие?
– Знаете, мне сложно сказать. Да не было как-то. Обычаи, признаюсь вам, нарушал безжалостно. У меня нет дембельской формы.
– И вас не продвигали по неформальной иерархии принятыми армейскими способами – например, пряжкой по заднему месту?
– Нет.
– А кого-то посвящали?
– Ну там бойцы баловались, но я рассматривал это как ребячество.
– Вам не предлагали?
– Нет.
– Как вы держались в коллективе? Особняком?
– Я не был белой вороной. Раз пришел служить, вписывайся в коллектив и обстоятельства. Но было очень сложно, менялось мировоззрение. Армия учит подчиняться.
– А вы привыкли начальствовать.
– Я привык к другой сфере деятельности. Первые четыре месяца испытывал бурю эмоций, сдерживался.
– Вам хотелось дерзить?
– Конечно. Бывали острые моменты. Когда в свободное время я хотел почитать книгу, а у старшего начальника было свое мнение, как я должен его проводить. Побриться, например. Благодаря умению работать с колллективом и моему жизненному опыту моменты сглаживались.
– Вас командиры видели с щетиной?
– Видели. Я привык на гражданской службе бриться раз в два дня, а там – 1-2 раза в день. Но я старался, чтобы не было повода придраться. Иногда он находился. Подшива (белая сменная полоска ткани на воротнике. – Ред.), например, пачкалась, надо было срочно менять.
Просили не перенапрягаться
– Вы ведь не каждый день находились в расположении части этот год?
– Последние месяца два появлялся только на ночь. Служба проходила в штабе ЗВО на Дворцовой площади. До этого были регулярные увольнительные, отпускали к жене и родным.
– Как проходила служба на Дворцовой?
– С 26 февраля, когда войска подняли по тревоге, нас отправили работать с особой документацией. Распорядок стал простым – подъем, зарядка, завтрак, убытие на Дворцовую, вечером возвращение. Абсолютно другая служба. Более адаптированная к гражданской жизни.
– Обленились немножко?
– Бегал меньше, конечно, но это не помешало мне уйти из армии в нормальной спортивной форме. До призыва я кое-как подтягивался, а сейчас десяточку – вполне. Меня перед уходом коллеги просили: зная ваше упорство, Никита Владимирович, не надо перенапрягаться. Пусть все бегут, а вы – как-нибудь. Никогда не хотел упасть в грязь лицом.
– Письма писали?
– Ни одного.
– Жалеете?
– Нет. У меня был телефон, общался. Сначала на выходных выдавали, а к концу службы – и в будни. Это у нас «по-фишке» называлось. Когда не должен быть телефон, но ты умудрился его взять. Что означает «по-фишке», мне трудно объяснить (На армейском сленге «по-фишке» – скрытно. – Ред.).
– У вас фотографии со службы сохранились?
– Да.
Никита Александров листает в iPhone 5 снимки. Останавливаемся на фото плаца с расставленными в казарменном порядке койками.
– Это команда «Пожар». Все, что находится в роте, должно оказаться в таком же порядке на плацу. Это выходной день, суббота. Мы так отдыхали. «Пожар» – это элемент ПХД (парко-хозяйственный день – Ред.).
– Вы выносили все это, чтобы помыть пол?
– Мы не задавали лишних вопросов. Это своего рода учение внутри подразделения. Офицерский корпус так проверял нашу готовность на случай тревоги.
Между двумя столицами
– Куда пойдете работать?
– Армейская мудрость гласит: меньше роты не дадут, дальше фронта не пошлют. Куда родина отправит, туда и пойду.
– Вы же свободный человек.
– Я связываю будущее с госслужбой. Мне предлагали заключить контракт со службой в батальоне связи и откомандироваться в штаб на Дворцовой. Мы с супругой приняли решение, что это не наше.
– Говорят, советником губернатора Георгия Полтавченко будете.
– Мне такого пока не говорили. Мир слухами полнится. У меня уже был разговор с Василием Николаевичем (Кичеджи. – Ред.), вчера он меня пригласил. Озвучил несколько вариантов. Должностей советника и председателя комитета по молодежной политике среди них нет.
– Вы хотите вернуться в Смольный?
– Сначала я месяц хочу побыть дома, с родными. Также есть ряд предложений, связанных с переездом в Москву на госслужбу.
– Если вы можете месяц просто отдыхать, денежных трудностей после года фактического отсутствия заработка не испытываете?
– Должен сказать своей семье, отцу и маме, огромное спасибо, что отыскали возможности морально и финансово поддерживать меня и супругу.
– Сколько вы получали председателем комитета и в армии?
– В Смольном – порядка 70-80 тысяч рублей, на службе – 2 тысячи (получается, за год призывник Александров заработал треть месячного заработка чиновника Александрова. – Ред.). Покупал еду, порошок стиральный, бытовые мелочи.
– 7 февраля вам исполнилось 25 лет. Сколько звонков приняли и от кого?
– Десятки. Звонили друзья, коллеги. Но многие люди пропали. В 2013 году позвонило гораздо больше.
– Высокопоставленные поздравляли? Вице-губернатор Кичеджи, может?
– От Василия Николаевича не поступало.
– А вообще звонил?
– Да. Узнавал, как у меня дела. Просил обращаться, если что-то нужно, обещал помочь. Коллеги хотели в части навестить. Я не соглашался. Отношение ко мне было бы странным, приедь несколько председателей комитетов. Поэтому ограничивались телефонным общением.
– Помогали сослуживцам-дальневосточникам? Вы местный, с возможностями, а им ехать некуда. Взяли бы на выходные. Дескать, давайте, ребята...
– В Смольный сгоняем?
– Необязательно. Город бы показали, да хоть Колпино. Домой бы сводили. Им же все интересно.
– Когда у меня появлялось свободное время, мне больше хотелось с женой побыть, чем экскурсии проводить. Сейчас супруга счастлива, что я рядом. И, конечно, дорожит каждой минутой. Поэтому, растягивая наше интервью, вы отбираете у нее драгоценное время.
Беседовал Александр Ермаков, «Фонтанка.ру»
P.S. В разговоре с «Фонтанкой» вице-губернатор Петербурга Василий Кичеджи подтвердил предварительные переговоры с Никитой Александровым.
– Обсуждали две возможности – федеральную и региональную, – сказал Василий Николаевич. – Решили так – сначала отдохнет, после 15 мая жду его. Тогда и выберем. Парень целый год отпахал. Это армия, дисциплина, настоящая патриотичность, ежедневные подъем и зарядка, исполнение военных обязанностей. Он очень хорошо отслужил, я доволен.
– Вы, значит, интересовались его делами?
– Конечно. Переживали, общались с командирами. Но негласно. Никита не был брошеным. Это же большая ответственность – с такой должности уйти в рядовые. С моральной точки зрения сложно. Но он справился. Уверяю, у Никиты будет работа, и мы поддержим его на 100 процентов. Государство обязано помогать таким, как он.
P.P.S. Собеседник «Фонтанки» в Западном военном округе рядового Никиту Александрова охарактеризовал лаконично: «Проходил службу по призыву как обычный военнослужащий, на общих основаниях. Никаких поблажек и преференций не получал, льготами не пользовался».
© Фонтанка.Ру