Олег Васильев, олимпийский чемпион-1984 в паре с Еленой Валовой, на Играх в Сочи предстал сразу в двух качествах — комментатора на российском телевидении и тренера итальянских фигуристов Николь Делла Моника/Маттео Гуаризе. О современном фигурном катании успешный в прошлом спортсмен и не менее успешный наставник знает, кажется, все и даже чуть больше. Корреспондент «Фонтанки» встретился со специалистом, чтобы расспросить его об олимпийских впечатлениях, предстоящем чемпионате мира, который пройдет с 24 по 30 марта в японском Сайтама, и узнал, куда катится петербургская школа фигурного катания.
Олег Васильев — человек удивительной судьбы. После завершения спортивной карьеры олимпийский чемпион 1984 года покинул Россию и уехал в Чикаго, где в основном учил кататься на коньках детей. В начале 2000-х Васильев решил ввязаться в авантюру, начал работать с Татьяной Тотьмяниной и Максимом Марининым и довел их до победы на Олимпиаде в Турине. Затем тренер попытался проделать тот же путь с Марией Мухортовой и Максимом Траньковым, но вместо хеппи-энда сотрудничество закончилось расставанием. Траньков встал в пару с Татьяной Волосожар, а Олег Васильев создал новый дуэт Мухортова/Бланшар, который, впрочем, довольно быстро распался.
Тренер на несколько лет уехал восстанавливать силы в Чикаго, отключившись от российского фигурного катания. Но десять месяцев назад Васильев отважился на еще один крутой поворот в жизни. Америка теперь в прошлом, в настоящем работа с парой Катарина Гербольдт/Александр Энберт в родном Петербурге, которую известный тренер намерен довести до олимпийского «золота» в Пхеньяне.
«Чемпионство Сотниковой заслуженное»
- После Олимпиады в один голос заговорили о том, что российское фигурное катание вернуло прежние позиции. Вы тоже разделяете такую точку зрения? Расскажите, как нам воспринимать предстоящий чемпионат мира в свете успехов Сочи?
– Похоже, мы справились с кризисом, который произошел в российском фигурном катании после 2006 года. Действительно, был спад, связанный с изменениями в стране, из-за чего в середине 90-х никто детей не отдавал в спорт. Теперь мы вернули позиции в парном катании, женском одиночном разряде, не все так плохо в танцах — есть две хорошие пары, на подходе еще несколько юниорских пар, которые в ближайшем будущем будут бороться за самые высокие места. Мужское одиночное катание, хоть и не было представлено на Олимпиаде в индивидуальном турнире, тоже не такое плохое. Я думаю, что у нас есть молодое поколение, которое может себя проявить через четыре года уже на Олимпиаде в Пхеньяне. Чемпионат мира в олимпийский год, как правило, вялотекущий. Очень много лидеров не приезжает, зато выступают молодые фигуристы, которых надо обкатывать для следующего олимпийского цикла. Если спортсмен побеждает на чемпионате мира в олимпийский год, это не значит, что он лучший, хотя этот титул и остается по жизни со спортсменом. Поэтому думаю, что говорить, какие места будем занимать, кто будет огрызаться после Олимпиады, не совсем корректно. Конечно, кто-то будет пытаться, но ведь и наша команда едет в Японию не в сильнейшем составе. Каждая федерация решает свои задачи в новом олимпийском цикле.
- Действительно, в Японии не будет сразу нескольких звезд. Получается, это нормальная ситуация, когда лидеры мирового фигурного катания пропускают столь крупный турнир?
– Абсолютно. Те, кто хорошо выступил, завоевал медали, были сильно востребованы после Олимпиады — интервью, показательные выступления, шоу. Полноценную подготовку в таком режиме к чемпионату мира провести сложно. И потом: было бы неплохо обкатать молодежь. Если лидеры не едут, то необходимо проверить ближайший резерв, тех спортсменов, кто потенциально сможет представлять страну на следующих Олимпийских играх.
- В мужском одиночном катании точно не выступят Патрик Чан и Денис Тен. По вашему мнению, каковы шансы нашего Максима Ковтуна попасть на пьедестал почета, особенно после того, как он не выступил на Олимпиаде?
– Я бы не нацеливался на пьедестал, хотя такой результат возможен. Надо нацеливаться на полноценное хорошее катание, на максимум того, что он может сделать, а это пять четверных прыжков в двух программах. Если Ковтун выполнит эту задачу, то может встать и на пьедестал. Но говорить о том, что ему нужно во что бы то ни стало занять призовое место, чтобы доказать всем, что его зря не поставили в Сочи, не совсем корректно. Задачи должны стоять конкретные и выполнимые. Я считаю, что для Макса Ковтуна выполнимая задача справиться с тем техническим набором, который у него есть.
- На чемпионате мира не будет Аделины Сотниковой. Причина только лишь в том, что фигуристка не успела подготовиться к турниру, или в чем-то еще? После Олимпиады шло бурное обсуждение — заслуженное или нет ее чемпионство в Сочи.
- Давайте я вас прерву. Чемпионство Сотниковой заслуженное, она действительно каталась хорошо, замечательно. Вопрос ее первого места здесь и сейчас не обсуждается, потому что фигурное катание всегда было субъективным видом спорта, Олимпиада проходила в России, домашняя поддержка всегда в плюс. Три девочки — Ю-На Ким, Аделина Сотникова и Каролина Костнер — были более-менее равны. Россия предоставила все возможности, чтобы Аделина хорошо подготовилась к Играм, и она действительно откаталась на сто процентов и заслуженно победила.
- Есть мнение, что если бы Игры проходили в Корее, победу отдали бы Ким, если бы в Италии — Костнер. Вы не согласны?
- Вполне возможно, хотя здесь нечего обсуждать. Олимпиада проходила в России, победу одержала Сотникова, а дальнейшие вопросы здесь неуместны.
- Разве оценки, которые получила Сотникова на Олимпиаде, не предмет обсуждения? По сравнению с чемпионатом Европы Аделина получила на 14 баллов больше за компоненты. Как это объяснить?
– Это объяснимо. Как я уже говорил, фигурное катание — субъективный вид спорта. Скажите, пожалуйста, вам нравятся картины Пикассо?
- В целом — да.
– Ну вот, а есть люди, которые не понимают такого искусства, они не готовы заплатить за картину даже сто рублей. В то же время есть люди, которые готовы отдавать сотни миллионов долларов. Поэтому, как говорится, на вкус и цвет товарищей нет. Сотникова каталась в Сочи настолько уверенно и сильно, что те оценки за компоненты, которые она получила, соответствуют действительности. До этого по катанию Аделина больше походила на юниорку, которая пытается кататься как взрослая. А в Сочи она была настолько зла внутри, нацелена на «золото», что каталась нереально, лучше, чем было когда-либо. Я говорю именно о катании — не прыжках или вращении, а скольжении, хореографии, композиции, интерпретации, то есть о тех компонентах, которые в Сочи были лучше, чем за месяц до этого на чемпионате Европы. Оценка, которую она получила, отражает действительность. Тем и хороша нынешняя система судейства, что она позволяет оценивать спортсмена, как он катается здесь и сейчас, а не то, какая оценка была у него на протяжении всего сезона. Подтверждение правильности нынешней системы судейства - оценки Сотниковой. Они «живые», они «плавают».
«Липницкую должны были отгородить от назойливого внимания публики»
- В чем причина неудачного выступления Юлии Липницкой в индивидуальном турнире на Олимпиаде?
– Пятое место соответствовало тому уровню, что она показала. Липницкая каталась в командном турнире безупречно, реально получала высокие оценки и заслужила любовь зрителей, а в индивидуальном турнире допустила ряд ошибок, которых, честно говоря, я не ожидал увидеть, потому что Юля каталась всегда стабильно и хорошо. Так как спортсмен допускает ошибку, он должен быть наказан, как это предусматривает нынешняя система судейства. Вопрос, почему она показала такое катание? Промежуток между командным и индивидуальным турниром подлежит анализу. Что они делали с тренером и командой? Как они готовились? Где? Правильно ли все делали? Это вопрос непростой, я думаю, что он будет проанализирован всей командой Липницкой.
- Может быть, причина в том, что 15-летняя фигуристка не смогла выдержать поднявшегося вокруг нее ажиотажа?
– В вашем вопросе кроется ответ. Скорее всего, ни Липницкая, ни ее команда не были готовы к такому шквалу внимания публики, и они не смогли справиться с этим. Вопрос в другом: почему это случилось? Почему руководители нашей федерации, опытные люди, прошедшие сквозь многое, не порекомендовали что-то, не нашли какого-то решения, которое могло отгородить юную спортсменку и не совсем опытного тренера от столь назойливого внимания журналистов и любителей фигурного катания, чтобы они смогли подготовиться к индивидуальному турниру? Анализ должен быть проведен, но это делать не мне и не вам, а федерации и всем, кто работает с фигуристкой, чтобы такого в будущем больше не повторялось.
- Ну, они ведь уехали из Сочи в Москву, готовились на родном катке.
– И что? Если бы они летали на Луну или на Марс, это было бы объяснимо. В Москве журналистов и любителей фигурного катания не меньше, чем было на тот момент в Сочи.
- По-вашему, Липницкая сможет взять реванш за поражение на Олимпиаде, учитывая отсутствие Аделины Сотниковой и Ю-На Ким? И кому вы больше симпатизируете — Сотниковой или Липницкой?
– Не люблю словосочетание «возьмет реванш» по отношению к фигурному катанию. Я сторонник адекватной системы судейства спортсмена. Если фигурист катается хорошо, то он получает хорошие оценки. Если плохо, то низкие. Если такой принцип будет соблюдаться в фигурном катании, то слово «реванш» приобретет правильный смысл. На сегодняшний день, когда судейство иногда оставляет желать лучшего, у нас возникает вопрос — с чем это связано: с работой с судьями, работой с федерациями или чем-то еще? Я считаю, что оценки должны быть основаны на катании. Если оно у Липницкой на чемпионате мира будет таким же, какое оно показала на Олимпиаде, то ей будет не так сложно забраться на высшую ступень пьедестала почета. Что касается предпочтений, то это сложный вопрос. Липницкая и Сотникова взошли на вершину фигурного катания разным путем. Сотникова отличается атлетичным, агрессивным катанием и сильными элементами. Липницкая технически хорошо подкована, но ее катание более женственное и привлекательное с точки зрения эстетического восприятия. Картины Пикассо и Врубеля сравнивать не совсем этично. Их творчество хорошо, но хорошо по-своему.
«Столбова и Климов были готовы к борьбе за медали»
- Сенсация Олимпиады — прорыв Ксении Столбовой и Федора Климова, которые завоевали сразу две медали. Вы тоже удивлены их внезапному успеху?
– Честно, еще на прошлогоднем чемпионате Европы я видел, что Ксения и Федор готовы к борьбе за медали Олимпиады. Не думал, что это будет настолько хорошо и серьезно, но было видно, что спортсмены готовы штурмовать пьедестал как технически, так и эмоционально. В принципе, они ничего не добавили в этом сезоне, кроме тройной подкрутки. Все остальное осталось тем же, даже произвольная программа. Это еще раз говорит о том, что они были готовы к шагу вперед. Вопрос в том, что те условия, в которых они оказались, поспособствовали этому успеху. Я очень рад за них.
Из таких «серых мышек» они вышли в призеры Олимпиады в командных и индивидуальных соревнованиях. И они действительно заслуженно получили свои медали. Проделав ту невероятную работу, пройдя через сложности, связанные с переломами, они справились со всем и, сжав зубы, дошли до этого результата, реально показав хорошее катание.
- Ключевым в их прогрессе стал переезд в Москву в группу Нины Мозер?
– Давайте не будем искать причину в этом. Успехи могли произойти в Питере, в Мурманске, в Саранске — да где угодно. Если бы они оказались у любого высококлассного специалиста в парном катании, то результат мог бы быть таким же. Когда у вас пирог готов, неважно, кто его вынет из печки и подаст на стол. Все ингредиенты уже положены, температура выдержана, осталось только разрезать на кусочки и разложить по тарелкам. Повторюсь, что спортсмены были уже готовы бороться за медали, и в каких они руках бы оказались, неважно, главное, чтобы они были профессиональными.
И тот пирог, который вынули из печки, не уронили на пол, а донесли до стола. То, что попали в группу Мозер, повезло и Нине Михайловне, и Ксении с Федором. Мозер должна быть безумно довольна. Если бы они работали с любым высокопрофессиональным тренером по парному катанию, они все равно могли бы стать призерами и чемпионами Олимпийских игр.
- Они так ярко вспыхнули, что сам собой напрашивается вопрос: что в них исключительного?
– У них есть безумное желание быть лидерами, первыми, лучшими и идти к этой цели, несмотря ни на что, преодолевая все сложности. Эти качества, если они есть, являются главными и первичными на пути к олимпийскому «золоту». Влияет ли, что они тренируются вместе с Волосожар/Траньковым и Базаровой/Ларионовым? Спарринг-партнерство всегда является позитивным фактором для борцов. Для тех, кто не готов бороться, это фактор угнетающий. Для тех, кто готов, позитивный. Ксении и Федору конкуренция помогла.
- На чемпионате мира им не только предстоит доказать свое притязание на самые высокие места, но и выдержать борьбу с неудачно выступившими на Олимпиаде Аленой Савченко и Робином Шолковы, для которых этот турнир может стать последним в карьере. Немецкая пара наверняка захочет уйти из любительского спорта на мажорной ноте.
– Плох тот солдат, который не хочет стать генералом. Плох тот спортсмен, который не хочет взобраться на высшую ступеньку пьедестала. Безусловно, Савченко и Шолковы пойдут на чемпионат мира с одним желанием — быть первыми. Они точно будут биться за «золото».
- Как вы считаете, нужно что-то еще привносить в парное катание, чтобы оно продвинулось еще на одну ступень дальше? Скажем, насколько нужно вводить в арсенал спортсменов четверной выброс?
– Увеличить качество, оборотность, сделать четверную подкрутку – все это можно. Вопрос в том, насколько это сегодня необходимо, все ли резервы исчерпаны. Нужно смотреть, анализировать, куда движется фигурное катание. Пока не вижу острой необходимости в увеличении оборотистости прыжков, выбросов или подкруток. Пока. Вполне возможно, через год ситуация поменяется. Но четверной выброс, без которого не было бы шансов претендовать на самые высокие места, некритичен. Эта не четверной прыжок в мужском одиночном катании, без которого невозможно бороться за медали.
- Давайте вернемся к событиям Олимпиады. Что вы почувствовали, когда Евгений Плющенко снялся с индивидуальных соревнований?
– (после паузы) Это было решение Евгения Плющенко и его тренера Алексея Мишина. Я думаю, что это было также решение доктора команды. Комментировать, хорошо это было или плохо, я не могу, не буду и вообще не имею права. Я был не в двух-трех, а в двадцати метрах от Жени. Поэтому мне сложно оценить, насколько это было сложно или тяжело, или несложно и тяжело. Если решение было принято, то оно было принято теми людьми, у которых есть на это полномочия. И они несут ответственность за то, что мужское одиночное катание в индивидуальном турнире на Олимпиаде осталось без представителей России, за то, что на нас свалился шквал негатива. Так что спрашивайте об этом не меня, а Евгения Плющенко, Алексея Мишина, доктора, президента Федерации фигурного катания, которые принимали решение.
- И все-таки, каковы были ваши эмоции?
– Не хочу свои эмоции прикладывать к этому решению.
- В целом как вы считаете, допустимо ли раскручивать фигурное катание и спортсмена, применяя технологии шоу-бизнеса, как это происходило с Плющенко последние несколько лет?
– Оставлю этот вопрос без комментариев. Спросите об этом Яну Рудковскую.
«Моя зарплата – 22 тысячи рублей в месяц»
- Ваше возвращение в Петербург мгновенно вызвало интерес. Удивительно, как вы решились на столь резкие перемены в своей жизни?
– В свое время я уехал в Чикаго осознанно, так как устал от большого спорта после работы с Мухортовой и Траньковым. Мне надо было отдохнуть, психологически был настолько выжат и измотан, что мне был необходим длительный отпуск. В Россию я вернулся не из-за большого спорта. Причина вот в чем (показывает обручальное кольцо на безымянном пальце правой руки), нашел ту женщину, с которой я хотел бы продолжить свою жизнь. Она здесь, в России. Если бы я остался в Чикаго, вряд ли смог уговорить ее переехать туда. Поэтому мне было проще оставить все в Америке, продать все движимое и недвижимое имущество и вернуться сюда, работать здесь, вместе с Тамарой Москвиной, помогая ей и российским спортсменам достигать результатов. Решение вернуться в Россию связано с моей личной жизнью в первую очередь, а не со спортом.
- Неужели к вам не обращалась Федерация фигурного катания с просьбой вернуться в Россию, учитывая дефицит тренерских кадров?
– Обращалась год назад, если не ошибаюсь, на чемпионате Европы с просьбой рассмотреть возможность работы с российскими парами. Я был к этому готов. Но когда начал прорабатывать этот вопрос более детально, оказалось, что все спортсмены были уже распределены. Не скажу, что мне было обидно. Наоборот, это мне было даже на руку, так как я мог решить личные вопросы.
- Зато теперь такая пара у вас появилась — Катарина Гербольдт/Александр Энберт. Это просто возвращение к тренерской практике или внутри вас ожили амбиции уровня 2006 года?
– Я приехал в Россию, поэтому не могу работать на американский манер, вести группы 12-летних детей и получать за это почасовую компенсацию. Если я вернулся сюда и начал работать с российскими спортсменами, то буду вести их к высшей ступени чемпионата России, чемпионата Европы, Олимпийских игр. Это вопрос времени и интереса. Чтобы вы понимали, пара Гербольдт/Энберт – самый тяжелый «материал», если так можно сказать о спортсменах, с которыми я работал когда-либо. Та травма, которая была у Кати, не позволила ей два года выступать на льду. Врачи говорили ей, что она будет ходить хромая. Никто не думал, что она вернется на лед и вновь начнет делать то, что делает. Взяв эту пару, я поставил цель, что если мы сможем с ребятами пройти все сложности, восстановиться физически и психологически, вернуть все необходимые элементы фигурного катания, вернуться в борьбу за медали, то сможем стать претендентами на награды корейской Олимпиады. Проработав с ними 10 месяцев, я понимаю, что спортсмены готовы идти к «золоту» Игр, несмотря на все сложности. Я вижу себя тренером, работающим только на победу. Вопрос только в том, что это не завтрашнее «золото», а слегка оттянутое на четыре года.
- Недавно ваши подопечные заняли второе место на Кубке России. Вы довольны?
– Говорить о том, что ребята показывают какой-то результат, преждевременно. 10 месяцев назад Катя не прыгала, программы требовали серьезной доработки, подкрутка находилась в зачаточном состоянии. Поэтому за десять месяцев восстановить элементы, поставить программы, подготовиться к стартам, пройти через психологические трудности, связанные с приземлением на больную ногу партнерши, это уже шаг вперед. Мы прошли первый этап, справились со сложностями, а результат придет. Второе место на финале Кубка России — промежуточный результат, который пока не дает права на включение в основной состав сборной России, но он может помочь понять спортсменам, что они что-то могут, несмотря на все сложности и тяжелое финансовое положение, так как их никто не финансирует. Их нет ни в сборной Санкт-Петербурга, ни в сборной России — нигде, поэтому финансовые ресурсы лимитированы. Помогает только Федерация фигурного катания Санкт-Петербурга и школа, где мы катаемся. С помощью этой локальной поддержки мы прошли самый сложный этап. Сейчас будет проще, так как ребята поверили в себя, почувствовали, что могут работать, понимая, какие дальнейшие шаги им делать. Раньше любой шаг приводил к негативным последствиям — либо боль, либо микротравма, либо срывы. Сейчас, пройдя это минное поле, мы вышли на прямую, которая может нас привести к хорошим результатам.
- Недавно Алексей Мишин жестко прошелся по перспективам петербургского фигурного катания, заявив, что с Москвой тягаться невозможно. И в самом деле все так печально?
– Дела обстоят печально. Печально... Показатель живости федерации Петербурга или Москвы зависит от немногих факторов – заинтересованности городских властей и финансирования. В Москве эти проблемы решены. Там есть заинтересованность руководства города и финансирование. В Питере, как мне кажется, руководство города, кроме футбола и нового стадиона «Зенита», не видит ничего. Все остальное не то чтобы в тени, а в темном, черном углу. Финансирование близко к нулю. Я сам ходил с Гербольдт и Энбертом по инстанциям и, кроме как туманных обещаний, что мы рассмотрим ваши пожелания и что-то предпримем к сентябрю 2014 года, ничего не добился. Перспективы фигурного катания в Петербурге очень и очень черные. Честно, я не вижу ничего хорошего, если руководство города не изменит свое отношение к спорту и фигурному катанию, которое является популярным в нашей стране и приоритетным для россиян. Не побоюсь этой формулировки – руководство города проявляет халатную пассивность, вся эта ситуация может убить фигурное катание в Петербурге. Потерять традиции легко, возобновить их практически нереально. В Петербурге последняя пара — Гербольдт и Энберт. Кавагути и Смирнов из-за серьезной травмы партнера завершили сезон, не участвуя практически ни в одном турнире. Если они будут выступать дальше, то я буду только рад за ребят. Больше за ними нет никого, кроме Гербольдт и Энберта. И если не найти финансирование на эту пару сейчас, а я его не нашел, нам нужно 2 миллиона рублей на сезон, то... Я знаю, что найду средства в Саранске, Самаре, Екатеринбурге, Москве, но тогда Питер потеряет эту пару. Я говорю это открытым текстом
- То есть существует реальный вариант, что вы уедете, скажем, в Москву?
– У меня жена из Москвы, она хочет, чтобы я переехал туда. Мы сейчас ждем ребенка; как только он родится, она вернется в Москву. Я не очень хочу уезжать из Питера, здесь живут моя взрослая дочь и родители, но и оставаться работать без финансирования и реальной заинтересованности руководства города я вряд ли смогу. Мои спортсмены – люди взрослые и решения принимают самостоятельно, но при выборе, оставаться в Питере на самофинансировании или переехать в столицу и получить необходимую для спортивного роста финансовую поддержку, долго думать не будут. Но тогда в Питере не будет парного катания, мы его потеряем. Я разговаривал об этом с Тамарой Москвиной, она в курсе вопроса и полностью меня поддерживает. Но! В Питере руководство совершенно не заинтересовано, чтобы было продолжение традиций парного фигурного катания. Мне сказали: напишите нам план, мы рассмотрим, к сентябрю, может быть, что-то будет. Может быть! А нам нужно завтра ставить программу, энную сумму денег отдать постановщикам, заплатить за костюмы. К сентябрю у нас все должно быть готово, к тому времени мы должны пройти два старта, и все это должно быть профинансировано. Из своего кармана я не собираюсь этого делать. Мне говорят, что, может быть, в сентябре, когда начнется финансовый год, мы удовлетворим ваши запросы. Но к тому времени это будет как мертвому припарка. Я очень надеюсь, что ситуацию можно будет как-то спасти с помощью людей, любящих питерское фигурное катание, с помощью меценатов, предпринимателей, да и просто волонтёров…
- Подождите, председатель Федерации фигурного катания Петербурга Олег Нилов, на минуточку, депутат Госдумы. Уж у него наверняка есть какие-то рычаги влияния.
– Замечательно. У него хороший кабинет — я был у него. Я очень уважаю Олега Николаевича, очень уважаю. Понимаю, что его занятость в Москве, в Госдуме отнимает много времени и его почти не остается на проблемы питерского фигурного катания. Очень жаль. Когда он работал в Петербурге, помогал безумно, безмерно, всеми возможными способами. Спасибо ему за это огромное, так как многих вещей не было бы в городе, таких, как Академия фигурного катания, где сегодня катается большинство питерских фигуристов. Но сегодня Олег Анатольевич в Москве... К сожалению для нас...
- Сколько вы готовы еще ждать?
– Три недели. Эта неделя до чемпионата мира, неделя после чемпионата мира, а затем мы должны расставить все точки над i. Если мы не находим финансирование, то начинаем искать варианты. А этот процесс приведет к тому, что петербургскую пару получит Москва или кто-то другой. Мне надо не позднее апреля поставить фигуристам программы. Для этого нужно составить договор с теми людьми, кто будет в этом участвовать, внести хотя бы предоплату. У меня есть предварительная договоренность с тремя специалистами, которые уже успели себя зарекомендовать, ставили очень хорошие программы, все они из России. Но из своего кармана оплачивать их работу я не готов. Кто из них возьмется за постановку программ, пока говорить рано.
- Я правильно понимаю, что Гербольдт и Энберт вкладывают свои средства, чтобы работать с вами, ведь это нормальное явление?
– Вы ошибаетесь, это не нормальное явление. В России зарплату платит государство. Я получаю 22 тысячи рублей в месяц. Не стесняюсь говорить об этом. А мои спортсмены, чтобы как-то заработать на жизнь, между тренировками обучают детей фигурному катанию. Мне Катя и Саша не платят ни копейки, можете спросить у Москвиной. Брать со спортсменов мзду я не хочу и не буду. У меня такой системы нет.
- Удивительная история...
– Почему же, удивляться нечему. Я знаю, что хореограф Александр Матвеев, который сотрудничал с Тотьмяниной и Марининым, Бережной и Сихарулидзе, Мишкутенок и Дмитриевым, Казаковой и Дмитриевым, Мухортовой и Траньковым в то время, когда работал в Аакадемии фигурного катания с 2010 по 2011 год, получал 12 тысяч в месяц. Так вот, пускай государство краснеет и стесняется. Я, говоря об этом, не стесняюсь.
- Как же прожить на эти деньги?
– Я тренирую итальянских фигуристов. Они, как это принято в Европе, Америке, платят мне почасовую компенсацию за то, что я их тренирую. Государство ведь мне за них не платит. Итальянцы приезжают ко мне на неделю, месяц или три дня, платят за тренировки. Я этого не стесняюсь. Я зарабатываю деньги, плачу государству налоги. Открыто могу об этом говорить, у меня нет ни серого, ни черного, ни любого другого бизнеса, который я пытался бы скрыть.
- Жизнь в Америке вас сильно изменила?
– Я многому там научился. Очень многому. В частности, вставать в 4.45 утра, каждый день работать в любое время суток с любыми детьми и не делить их на талантливых или бездарных. Все люди чему-то хотят научиться. Работа в Америке научила меня делиться своими знаниями с любым человеком, будь то это спортсмен, нацеленный на Олимпиаду, или 45-летний мужчина, первый раз вставший на коньки. В Америке существует четкий принцип: любая работа должна быть оплачена. Там прозрачная система, она понятна и приемлема. Есть человек, который хочет чему-то научиться, есть человек, обладающий знаниями и получающий за их передачу компенсацию. У нас тоже такое есть, но 22 тысячи рублей, честно, обижают, учитывая уровень знаний, которыми я делюсь. Со спортсменами я провожу не меньше, а порой и больше времени, чем с собственной семьей. И если государство платит такую смешную зарплату, пусть это останется на совести государства. Но я говорю то, что есть: два раза в месяц мне приходят на карточку 11 тысяч рублей.
«Нужны новые тренерские кадры»
- В одиночном фигурном катании в Петербурге похожая ситуация?
– Она вялотекущая. Вроде как люди есть, Алексей Мишин работает, но ему 73 года, летом столько же исполнится и Тамаре Москвиной. Мишин не будет стоять на льду по десять часов, как это необходимо, чтобы выращивать чемпионов. Поймите, это люди заслуженные, которые отработали несколько десятилетий. Должно появляться новое поколение тренеров, которое растило бы молодые таланты, доводило то, что подготовлено такими гигантами. В фигурное катание идут много детей, особенно после Олимпиады такой наплыв в академию, что я не помню столь мощного потока с советских времен.
- Алексей Мишин недавно заявил, что продолжает карьеру, в свои 73 года чувствует себя бодро. Тамара Москвина продолжит тренировать на высоком уровне?
– Да, но не на уровне пятнадцатилетних детей или обучения их с нуля. Она готова сотрудничать, мы работаем вместе, но на уровне элитного катания, уровня медалей. И здесь с ее колоссальнейшим опытом она может быть полезна. Но на уровне 14 – 15-летних ребят нужны молодые тренеры. С тренерскими кадрами очень сложный вопрос. Из 73 тренеров, которые работают в Академии фигурного катания на Богатырском проспекте, знаю лишь небольшую часть, остальные мне неизвестны. Я не говорю, что они плохие специалисты, эти люди пришли на работу с дипломом, любят фигурное катание, но порой сами не знают, как кататься. Это меня пугает. Если ты не знаешь базы, основы, то не можешь дать спортсменам качественного спортивного образования. Это безумно сложно.
- Это правда, что Артур Гачинский ушел от Алексея Мишина и переехал в Москву к новому тренеру?
– Это вопрос к Мишину. Я не знаю. Я или работаю, или провожу время с семьей. Слухи, о чем вы говорите, ходят, но слухи я не комментирую.
- Не так давно почти синхронно прозвучало: Петербургу необходимы школы Мишина – Москвиной и Великовых. Солидарны с тем, что они необходимы?
– Школа Мишина и Москвиной готова на 90%, она будет создана на базе «Юбилейного». Если такая школа появится у Великовых, тоже будет хорошо. Другое дело, что им не по 20 лет. В Петербурге есть где тренироваться. Чем больше школ открывается, тем лучше. Но без государственного финансирования, если не брать денег со спортсменов, ничего не получится. В Америке такая система работает. У нас система другая, государственная. Но результат, как мы видим, есть, и неплохой.
- Напоследок не могу не спросить, у вас были не самые простые отношения с Максимом Траньковым. Вы поздравили его с победой на Олимпиаде?
– Я с Максимом не работаю, поэтому отношения у меня с ним нормальные. Когда мы работали, они были сложными. Я верю, верил и буду верить в дисциплину. Если есть тренерский план, то надо его выполнять. Когда спортсмен делает это совместно с тренером и партнершей, замечательно, какие могут быть проблемы. Если он делает все индивидуально, самостоятельно... Ну, он доказал результатом, что это работает в группе Мозер. В моей группе это не работало, создавало напряжение не только между нами, но и хореографом, партнершей. Я считаю, либо есть выполнение плана, либо начинается самодеятельность, которая может привести или не привести к результату. Мы его научили чему-то, я очень рад, что это, возможно, помогло ему стать олимпийским чемпионом. И я уверен, что за три с лишним года работы в нашем коллективе Траньков научился многому. Не нужно быть семи пядей во лбу, чтобы увидеть результаты, которые показывал Траньков по окончании работы в моей группе. Но у нас нашла коса на камень, был конфликт, который закончился расхождением по разным местам. Да, я поздравил его с победой на Олимпиаде, не по телефону, а лично.
- Он вас поблагодарил за совместную работу?
– Честно говоря, не помню, были ли с его стороны какие-то слова. Я не стремлюсь к тому, чтобы мне говорили спасибо, благодарили. Если я ему помог, то хорошо. Если Траньков считает, что нашего вклада нет, что ж, значит, пусть будет так.
Беседовал Артем Лисовский, «Фонтанка.ру»