В кинопрокат вышел «Первый мститель» – экранизация марвелловского комикса про Капитана Америку и образец того, как надо расправляться с патриотической темой в кино, чтобы она не выглядела плакатно.
Пожалуй, из комиксов «Первый мститель» (он же «Капитан Америка») – самый сложный, и браться за его экранизацию изначально было рискованно. Это комикс патриотический – про Вторую Мировую, серийный плакат «Ты записался добровольцем?». Если в отечественном кино подобная тема в чести, на голливудской продукции пепсикольный патриотизм чаще всего смотрится как на корове седло. И, соответственно, надо с ним, слишком уж отчетливо здесь звучащим, делать что-то смягчающее, а то и нейтрализующее.
Супергерой Капитан Америка – вовсе не Железный человек и даже не Зеленый шершень. На радость Льву Николаевичу Толстому, он – живое воплощение идеи о «скрытой теплоте патриотизма». Доходяга Стив Роджерс (Крис Эванс), у которого в медкарте полный букет мыслимых заболеваний, впалая грудь, плоскостопие и прочие диагнозы, которые звучат для любого военнообязанного как шифры, мечтает встать под ружье на защиту родины. Но в военкомате его встречают белым билетом и словами «Я спасаю тебе жизнь, сынок». Аккурат в этот момент на горизонте появляется добрый немецкий доктор Эрскин, который как раз готовит для американского правительства проект по созданию суперсолдат при помощи введения таким вот доходягам чудодейственной сыворотки. И веселый Роджерс от этой сыворотки становится верзилой, способным, как наш комдив Котов, поднять танк одним пальцем. Правда, родное правительство не находит его способностям лучшего применения, чем в рамках духоподъемного патриотического шоу с пляшущими телочками. И тогда парню приходится самовольно отправиться в крестовый поход против нацистского визави по прозвищу Красный Череп (Хьюго Уивинг, он же Агент Смит из «Матрицы») и его детища под названием «Гидра».
Пепсикольного патриотизма тут и правда пруд пруди: мелькает в кадре хрестоматийный плакат «We Want You» с указующим перстом дядюшки Сэма, зажигательные лозунги звучат неумолчно, а на угрозе вторжения врага в родные палестины построен весь сюжет. Вполне понятно, почему режиссер «Железного человека» Джон Фавро отказался от этого проекта, – с его-то антиправительственным пафосом тут делать нечего. И не сказать, чтобы взявшийся-таки за фильм Джо Джонстон как-то особенно ловко все ура-патриотические мотивы приглушает или обходит. Скорее наоборот – усиливает их, отправляя в финале героя в наше время: дескать, час настал, американский солдат, отечество в опасности, время снова становиться под ружье.
Другое дело, что этот самый патриотизм не вызывает рвотного эффекта, который зачастую возникает от дегустации отечественной продукции. И происходит это вовсе не потому, что пепси-кола вкуснее кваса, вкус нездешний, экзотический и потому более приятный. Дело всего-то навсего в том, что природа патриотизма здесь принципиально иная. С позволения сказать, с человеческим лицом. Это не спущенная сверху команда показать врагу, как мы любим родину, не комический поход со штакетником против кукрыниксовских фрицев с не менее комическим исходом.
Удивительным образом в сюжете «Первого мстителя» сплавляются воедино патриотический миф и миф об американской мечте, согласно которому любой доходяга может стать верзилой. И кто у кого на службе – еще не так уж ясно: может, мечта у патриотизма, а может – наоборот. Естественно, с точки зрения чистого искусства, патриотизм – штука очень и очень сомнительная, рискующая съехать в карикатуру. И единственное, что может от этой карикатурности спасти, – ну да, замена нарисованного выспреннего лика воина-освободителя на живое человеческое лицо. И если фриц в «Первом мстителе» вполне себе карикатурный (ну а каким еще может быть фантомасоподобный злодей?), то воин-освободитель по-человечески интересен и привлекателен.
Иван Чувиляев,
«Фонтанка.ру»
Фото: «Централ Партнершип».
О новостях кино и новинках проката читайте в рубрике «Кино»