В «Буквоеде на Восстания» прошла презентация книги «Казус VITA NOVA», написанной историком и теоретиком музыки, известным композитором Владимиром Мартыновым. Как было заявлено в пресс-релизе, недавний разгром в отечественно и зарубежной прессе новой оперы Мартынова «Vita Nova», поставленной в Ковент Гарден, подготовил благоприятную почву для полемики о месте музыки в современном культурном контексте. Своей книгой Мартынов как раз и приглашает всех интересующихся этим вопросом включиться в полемику.
На встрече с читателями сам автор, горячо отстаивающий собственную теорию «конца времени композиторов», об идее создания этой книги высказался более приземленным штилем. «Когда я заявил о конце времени композиторов, последние тут же взвыли, ибо, согласно этой теории, само их существование ставилось этим под угрозу.» К этому «вою», по словам Мартынова, немедленно подключились многочисленные музыкальные эксперты и критики. Этих автор не жалует особо: «В последние десятилетия произошла фантастическая деградация академического музыкального сообщества — и у нас, и на Западе. Это сообщество (в отличие от тех же художников, писателей и т.п.) не прошло, не вписалось в тот концептуальный поворот, который имел место в семидесятых годах прошлого столетия. Отсюда — сегодня большинство его представителей, мягко говоря, не вполне адекватны. <…> Современные критики не могут считывать культурный код эпохи. Они остались на уровне мышления 40-60-х годов, а потому — просто профнепригодны. <…> Сегодня у нас наблюдается полнейшая катастрофа с музыковедением, которое выпало из сферы гуманитарного знания, а выпав — не прибилось ни к какому иному берегу».
Понятно, что столь крамольные идеи Мартынова не могли остаться «неотомщенными». Со стороны композиторов (которыми, по словам Мартынова, «в наши дни музыкальный профессионализм не исчерпывается») и дружественных им критиков начался массивный арт-обстрел, явно ставящий целью подвергнуть обструкции зарвавшегося ренегата от академической музыки. «И тогда, — улыбается Мартынов, — мне пришло понимание, что к тем, кто все это время швырял мне в спину камни и помидоры, надо наконец повернуться и по-пацански дать в пятак». Собственно, таким вот апперкотом и стала книга «Казус VITA NOVA».
О чем же эта книга? Её суть – причём в рамках одной маленькой газетной заметки под названием «Я – композитор» – уже давно выразил Юрий Соловьёв-Савояров (впрочем, гораздо более известный, как Юрий Ханин, или Ханон): «Господа, подождите – не вешайте, пожалуйста, трубку. Я не хуже вас знаю, что это позор. «Я – композитор» – это я не про себя. Так называется маленькая заметка в газете. А я – не композитор. Я – каноник. Каноник Ханин. Вы хорошо меня поняли? Я очень на вас рассчитываю».
Почти то же самое – но очень многословно, с бесконечными аллюзиями и аналогиями, злоупотребляя музыковедческими терминами, провозглашает и Владимир Мартынов. Правда, искренность его вызывает некоторые сомнения, а фразочки вроде: «Словосочетание «конец времени композиторов» для меня звучит крайне позитивно и радостно — ведь этот самый конец времени композиторов есть не что иное, как залог наступления эры нового сакрального пространства»? - производят примерно такое же впечатление, как дурнушка, «упавшая в обморок» на балу, отчаявшись привлечь к себе внимание каким-то иным способом.
Конечно, во время написания «концептуальной» книги трудно избежать соблазна в качестве «попутной песни» свести счёты со всеми критиками, когда-либо «обижавшими» композитора. В этом Владимир Мартынов очень банален: он вспоминает, как «музыкальные критики не уставали постоянно наступать на одни и те же грабли, старательно смешивая с грязью тех, кто, вопреки их оценкам, со временем становились признанными классиками», – и, разумеется, оказывается в одном ряду с Берлиозом, Дебюсси, Стравинским и Чайковским.
Однако г-ну Мартынову простого восхождения на Олимп маловато будет: он ещё и замечает, со свойственной ему тонкостью, что «большинство современных музыкальных критиков являются просто ленивыми свиньями, которые, удобно развалясь в креслах концертного зала, всерьез полагают, что композиторы должны постоянно выпендриваться перед ними». А дальше вновь следуют рассуждения о «новом мире» – и это, по мнению Владимира Мартынова, «будет совершенно новая антропологическая и космологическая данность».
Однако если убрать из книги всё «апокалиптическое» и «эсхатологическое», а так же все прочие «парадигмы», лишь пугающие простого читателя и слушателя, а также мало кому интересные (кроме ближайшего круга друзей и родственников) воспоминания юности автора, то смысл книги сводится лишь к одному. И это даже не доказательство своего безусловного права на существование как академического композитора «нового времени». Это – попытка утверждения одного клана над другим; одно из проявлений того, что описал Юрий Ханин ещё в ноябре 1992 года своей статье «Почему я останусь в тени» перед тем, как навсегда оставить столь успешную для него академическую сцену: «В музыкальном и прочих близких к нему кланах уже давно всё поделено. Поэтому за каждое место следует агрессивно бороться: используя других и используясь самому. Разумеется, я не стану лезть в это грязное общее корыто за своим куском сала. Современная музыка довольно чётко делится на узко-клановую (профессиональную, или академическую) и служебную, для внешних общительных целей (это от кино до эстрады). Разумеется, я не профессионал в рамках клана. Полагаю, что пояснять последний тезис более чем излишне. Мой опыт по существованию в консерватории и на фоне «союза» (стаи) композиторов выглядит вполне достаточно. Теперь можно подводить итог. Итак, сегодня меня нет почти нигде. Завтра меня будет ещё меньше. Послезавтра я заставлю вас позабыть моё имя и незаметно сотрусь из вашей головы, милейшие господа. Да-с. И именно таким образом мне удастся остаться в тени. В собственной тени, конечно. В какой же ещё».
Владимиру Мартынову, всеми силами и средствами не только цепляющемуся за «клановость», но и желающему быть «модным» и быть на слуху, такая позиция более чем чужда. Он оказался в той нише, где композиторы-«постмодернисты» пишут музыку для «современных музыкантов» по принципу кукушки и петуха.
Что поделаешь? В наше время, когда во всех СМИ Донцова, к примеру, – это «писатель», а Газманов – «композитор», профессионализм в академической музыке давно уже уступил место клановости, с могуществом которой может поспорить лишь пресловутый гламур.
В заключение остаётся лишь ещё раз вспомнить Юрия Ханина – который, в отличие от г-на Мартынова, обладает ещё и прекрасным чувством юмора: «Пожалуйста, не нужно расстраиваться. Жена композитора Гайдна, например, делала из рукописей своего знаменитого супруга папильотки (по-русски это будет бигуди), и накручивала на них свои волосы. А у Бетховена и вовсе не было жены. «Зачем это? – говорил он. – У меня и так денег мало». Но зато у Шумана и Брамса была одна жена на двоих. Или это я ослышался? А композитор Шуберт умер в молодости лет от слабости и чахотки. А его приятель Лист дожил зато до глубокой старости и прослыл корифеем. Так что, господа, ещё не всё потеряно!».
Игорь Шушарин, Кирилл Веселаго,
Фонтанка.ру