«Машине времени» - 40 лет! В начале декабря «машинисты» отметятся в Санкт-Петербурге. В юбилейной круговерти лидер легендарной рок-группы Андрей Макаревич нашел время ответить на вопросы корреспондента «Фонтанки» о своей неизбежной канонизации, своей ответственности за поклонников и об андеграундном прошлом.
- Почему у Вас ордена не надеты, Андрей Вадимович?
- Я в них только сплю, а когда просыпаюсь - сразу снимаю.
- В связи с юбилеем рассчитываете на очередную правительственную награду?..
- Я похож на идиота или нет?.. Нет?! Ну, тогда давайте дальше... - Тысячи моих ровесников вместо уроков разучивали аккорды на гитаре к Вашим песням, учили Ваши и писали свои стихи под влиянием Ваших стихов. Вы несете моральную ответственность за то, что тысячам советских выпускников школ испортили аттестаты и не дали поступить в вуз?
- Нет, конечно. Я, можно сказать, из-за битлов практически вылетел из института. Мне что, сейчас к ним счет предъявлять или моральные претензии? Во-первых, если я и был идиот, то - сам. Во-вторых, не жалею ни о чем абсолютно!
- Кстати о битлах. Многие из следующего за Вами поколения узнали "Битлз" после "Машины времени", а может, даже и узнали благодаря "Машине", но узнали без всякого фанатизма. То есть в более закрытые времена в СССР была битломания, а чуть позже уже нет?
- Ну, а как вы думаете: я это все сочинил?.. Кроме того, во-первых, кто-то и в 1980-е начинал с битлов. У всех было по-разному. Во-вторых, люди, которые не пережили какое-то глобальное явление, пережить его по рассказам не могут. Рассказывать им в этом смысле о чем-то бессмысленно.
- Где Вам в Москве будет памятник стоять?
- Я еще раз задаю вопрос: я похож на самодовольного идиота?
- Нет, конечно! Но вот Кобзону уже стоит же в Донецке.
- Я не Кобзон.- Хорошо. Высоцкому стоит памятник.
- Я - не Высоцкий. Моя фамилия Макаревич. Я не думаю ни о каком памятнике, мне хватает вопросов по жизни.
- Леннон - гений?
- Не знаю. Я не занимаюсь навешиванием ярлыков. Не знаю: гений он или нет. Я вообще не знаю: кто гений, а кто нет.- Но Леннон достоин памятника? - Ну, пожалуй...- А Маккартни пока не достоин? - При жизни у нас ставят памятники только дважды героям Советского Союза на их родине, насколько я помню.
- Ваша первая книга "Все очень просто" заканчивается на пессимистической ноте, смысл которой в общих словах в том, что, к Вашему разочарованию, на волне гласности и перестройки вместо притока молодежи в ряды поклонников качественного рока, немало молодых людей ломились на концерты "Ласкового мая"...
- ...это не самый конец книги, но такой момент в ней действительно есть.
- Это я к тому, что мог бы тот же Джон Леннон вести кулинарную передачу? - Не знаю. Я абсолютно не могу предположить, чем бы он занимался, дожив до 55 лет. Кроме того, я не проецирую свою жизнь на других людей, даже если они мне сильно симпатичны и интересны. Я - это я, а Леннон - это Леннон. Я не собирался с него писать свою жизнь и никому не советую свою жизнь писать с меня.
- Макаревич со "Смаком" вписывается в свой образ, который был до "Смака"?
- Я терпеть не могу создавать какой-то образ. Я тот, кто я есть! Всю жизнь я занимался, занимаюсь и буду заниматься тем, что мне интересно и тем, что я считаю нужным. И мне, извините, безразлично, кто и что на этот счет думает. Все, что я делаю, я делаю исключительно для себя. Если вокруг находится какое-то количество людей, которым это интересно, я счастлив вдвойне.
- То есть и в данном случае Вы не несете моральной ответственности перед поклонниками за свое творчество? Я, к примеру, был несколько разочарован, увидев Вас в "Смаке"...
- Я несу ответственность за свое творчество, но не за своих поклонников. Как я могу нести ответственность за вас?! Творчество и поклонники - это разные вещи: субъект и объект. И не надо подменять одно другим! Я отвечаю за качество того, что я делаю, перед самим собой. Один будет с моей песней молиться, а другой с этой же песней бабушку убьет. Я не собираюсь вам нравиться, разочаровались - это ваша проблема. Я не собираюсь всю жизнь жить в соответствии с вашими представлениями о том, какой я, по-вашему, должен быть. Тем более я не имею ни малейшего представления о том, что вы обо мне в этот момент думаете. Вот и все! Более того, я считаю, что "Смак" - это мой самый рок-н-ролльный поступок, потому что рок-н-ролл предполагает свободу. И я поступил абсолютно свободно, так, как хотел! Люди с седыми прядями, боящиеся вылезти из своей косухи, вызывают у меня сожаление - нельзя цепляться за образ тридцатилетней давности ноготками. Они все равно не похожи на двадцатилетних, и выглядят при этом жалко.
- Чтобы совсем закончить с битлами, в общих чертах напомню еще одну фразу из "Все очень просто": послушав "Скоморохов" в начале 1970-х, Вы вдруг с ужасом поняли, что "Битлз" рядом с ними просто беспомощны в техническом музыкальном смысле.
- Это, конечно, глупость! То есть фраза-то в книге такая, но в действительности такая мысль возникла у меня под детским впечатлением, основанным, в первую очередь, на том, что битлов мы на тот момент слушали из крохотного динамичка с десятки раз переписанных пленок, поэтому было совершенно непонятно: кто что поет и кто на чем играет. А тут на сцене, в ярких лучах света, с громовым звуком на тебя обрушивается на русском языке то, что мне, в принципе, грезилось, но до чего я сам не дошел. Конечно, тогда от "Скоморохов" и было мощнейшее впечатление. Потом через неделю все встало на свои места, естественно.
- Кто такой герпетолог, которым Вы мечтали стать в детстве?
- Герпетолог - это человек, который ловит и - соответственно - изучает змей. Меня всегда с детства интересовали всякие интересные штуки. У меня была какая-то книжка... я не помню, как она называлась... это был дневник ловца змей где-то в пустыне Гоби, по-моему. Это было невероятно интересно, и это тут же захотелось применить к себе. Змеи у меня жили постоянно: ужи, веретенницы, гадюки...
- Но поступили Вы в архитектурный институт. К его окончанию Вы, в принципе, были уже состоявшимся во всех смыслах человеком в музыке. Нужна ли была эта вузовская "корочка"?
- 1977 год?.. Какой я был состоявшийся? Я прекрасно понимал, что меня не упекали, как Кутикова, за тунеядство только благодаря институту. А Кутикова упекали, устраивали периодически на завод... То есть я должен был либо где-то учиться, либо служить в армии, либо где-то работать. В армии я не хотел служить категорически, потому что был отчасти хиппи. Поэтому, чтобы заниматься тем, что мне было интересно, мне надо было учиться, а не на завод ходить. К тому же архитектура мне нравилась, а рисовать я просто любил, и был совершенно не бездарен в этой области. Получая диплом в 1977 году, представить, что нас пустят когда-то на профессиональную сцену, было просто нереально! Мы играли в подполье, за нами гонялись менты, ОБХСС... Какой я был состоявшийся?
- От Вас осталось какое-нибудь архитектурное сооружение в стране как от профессионального архитектора?
- В Великом Новгороде. И то, там работала большая группа архитекторов, и моя роль там была не ведущая. Я пришел в этот институт - они уже проектировали, я ушел, а они еще проектировали. Я там семь лет провел.
- Вы не боялись идти против системы? Или жили в постоянном страхе?
- Да нет, все как-то устраивались... Мы как-то привыкли, нам это было противно, но никакого выбора не было. Какой мог быть выбор: или ты занимаешься любимым делом, или не занимаешься. Если любимое дело дороже жизни - ты им занимаешься.
- А так ли уж плохо было во времена позднего Советского Союза? Были: Макаревич, Высоцкий, Шукшин, Битов, Распутин... Сегодня таланты такого уровня есть?
- Я не знаю, какой линейкой вы меряете уровни, но писатели, поэты есть... и очень хорошие...
-...такие, как Шукшин, хорошие?
- А таких не надо! Такой уже есть! Не надо второго Шукшина и второго Пушкина не надо! Времена изменились! И поэтому писатели и поэты, которые эти времена отражают, тоже изменились. А если они не отражают время, то они не писатели, а - дерьмо, извините меня. Вы совсем не читаете книг?! Есть Кабаков, есть Веллер, есть Дмитрий Быков...
- Кабаков, Веллер сформировались в советское время...
- Да, но они пишут сейчас! Они развиваются, они не повторяют сами себя. Есть Пелевин, есть Слаповский... Елизаров! Его уж никак советским не назовешь! О чем вы говорите?!
- Удовольствие от прослушанной в советское время песни на затертой пленке было больше, чем сейчас в эпоху изобилия музыкальной техники? Обилие не девальвирует удовольствие?
- Сейчас мне ровно такое же удовольствие доставляет делать какую-то новую песню, как и тогда. Как только мне надоест играть на гитаре, я прекращу это делать. А то, что сейчас легче достать мою запись, чем 35 лет назад - это я понимаю. Но это вам добавляло дополнительной сладости. Я же не специально создавал трудности, через которые вы доставали наши подпольные записи... Наоборот! Я мечтал, чтобы наши пластинки продавались в магазинах! Вот мечты и осуществились. А оказалось, что вам было интереснее биться за пленки, чем само содержимое пленок.
- Не согласен!.. К тому же Вы сами писали, что, если считать популярностью количество буйнопомешанных поклонников вокруг группы "Машина времени", то пик популярности у Вас пришелся на начало 1980-х.
- Согласен. Но в тот момент случилась сенсация, которую никто не ждал: "Машину времени" вдруг пустили на стадионы и во дворцы спорта. С ее репертуаром, а не с песнями советских композиторов! Поэтому девять десятых молодежи от этого обалдело, а одна десятая стала кричать, что "Машина времени" продалась. Правда, неизвестно кому и неизвестно за что. "Они играли в подполье, а теперь выступают на советской сцене!.."
- Вы имеете в виду Росконцерт? Ну и что?
- А мы в Росконцерт в 1980 году и попали. И я тоже говорил: "Ну и что?" Но крику было масса! А потом, когда за нами другие команды пошли, крики как-то поутихли. Мы всю жизнь брали на себя первые удары. Меня это не удивляет - так получалось. Поэтому мы всегда очень спокойно относились ко всяким экстремальным реакциям на свои поступки, включая "Смак" и прочее.
- Давайте про Ваши книги... Аннотация на "Занимательную наркологию": "Алкоголь... Курение... Наркотики... Что заставляет человека искать все новые способы расслабления? О своем опыте, хотя он, по словам автора, "небогат и крайне субъективен", рассказывает легендарный музыкант Андрей Макаревич".
- Ну... с сильным перекосом! Потому что процентов на девяносто там речь идет об алкогольных напитках. Я пробовал все что угодно, но это никогда не было главной составляющей моей жизни. Кстати, и алкоголь, и никотин - это тоже наркотики, причем не самого лучшего пошиба по всем категориям. Просто алкоголь официально разрешен, но это совершенно не меняет его качеств. А поскольку, в силу советских обстоятельств, с этим прошла молодость и юность, то здесь есть чем поделиться и что вспомнить. Кстати, в конце ноября "Занимательная наркология" выходит в дополненном и расширенном издании. И будет она называться теперь "Мужские напитки". Это красивая, со знанием истории и хорошим юмором оформленная книга, такого же формата, как моя "Мужская кулинария". Так что их можно будет поставить рядом на полку.
.- "Мне дорог в путешествии отъезд, всегда с трудом дается возвращение..." В "Сам овца" Вы набоковские гостиничные нравы довели до абсолюта: вечное путешествие как идеальная модель жизни.
- Да это моя реальная мысль, но есть же какие-то обязательства в жизни: дом, жена, собаки... В общем, иногда хорошо дома оказываться. Я очень люблю собирать гостей, а собирать их лучше всего дома все-таки. Но любви к путешествиям это не умаляет. Все, что вне моего дома, я называю путешествием. Для меня гастроли - это путешествие, съемки - это путешествие, и каникулы какие-то - это тоже путешествие... Перемещение в пространстве! Моя мысль о том, что отъезжать всегда радостней, чем возвращаться. Когда ты отъезжаешь - это предвкушение чего-то нового, неотведанного, чего-то кайфового. А когда ты возвращаешься - это возвращение к чему-то известному, стабильному...
-...к проблемам?
- Проблем и в путешествиях хватает, но - в основном - да, к проблемам. Потому что дома и почта накопилась, накопились какие-то звонки, какие-то дела - и надо садиться это все разгребать. А это довольно противно, но необходимо.
- "Сам овца", куда входит "Все очень просто", на мой взгляд, абсолютно нравственные, абсолютно моральные книги...
- А почему вы так удивленно пожимаете плечами?
- Понимаете, мы о Вас лично мало что знали, и по расхожим стереотипам начала 1990-х ждали от воспоминаний рок-кумира о его андеграундных годах чего-то... ну, наверное, простите, более маргинального, что ли...
- "Все очень просто" вышла раньше. Мы были в Италии, я там ее дописывал... первое издание было в 1989 году. Вот видите: вы себе представляете что-то, а потом у вас вызывает удивление реальность, по сравнению с тем, что вы себе напридумывали. И потом: почему же моя книга должна была быть безнравственной?
- Возражать не будете, если ее когда-нибудь включат в школьную программу, хотя бы во внеклассное чтение 10 класса?
- Думаю, что в мире для этих целей достаточно более достойной литературы. Это не мои проблемы, меня это не интересует. Я ответил за качество моей книги, а то, что вы с ней будете делать - мне безразлично. Если моя работа нравится большому количеству людей - это хорошо, но я не собираюсь нравиться всему человечеству. И вообще, никогда не делаю что-то, чтобы кому-то понравиться. Я - не девочка! Получилось - и хорошо!
- Детям нужны примеры...
- Дети сами себе найдут примеры. Дети смотрят на родителей, неосознанно их копируя во многом. Дети процентов на семьдесят несут в себе тот же генетический код, который заложен в нас. Воспитание дети получают в возрасте от 2 до 5 лет, а дальше уже бессмысленно говорить, что хорошо, а что плохо. А что хорошо и что плохо - это настолько общие понятия, что я им для этого не очень нужен. Есть гораздо более простые для детей в возрасте от 2 до 5 лет примеры. Если вы думаете, что вы воспитаете более взрослого ребенка, ни черта вы его не воспитаете. У него уже устоявшееся представление о жизни. Да, он может ошибаться, пересматривать свое представление, но - не переоценивайте своего влияния. Моему сыну 21 год, у меня с ним великолепные отношения! Он абсолютно самостоятельный человек.
- В 2003 году состоялась персональная выставка "50 женщин Андрея Макаревича". Как бы она называлась сегодня?
- Она тогда так называлась потому, что мне исполнилось на тот момент 50 лет. Галерейщики, которые проводят выставки, всегда ужасно озадачиваются вопросом: как выставка будет называться или как должна называться картина. Я-то считаю, что картина вообще никак не должна называться, потому что каждая конкретная картина несет определенное настроение, а всякая информация под ней направляет настроение в какое-то более узкое русло. А этого совсем не нужно! Поэтому я картины никак не называю, в крайнем случае, нумерую. Но выставку... тут меня убедили: "По Москве будут висеть растяжки, и если на них будет просто написано "Выставка Андрея Макаревича" - народу пойдет меньше". Я сказал: "Черт с вами! Это ваш хлеб, ваши деньги, делайте, как хотите. Мне наплевать!" Название я воспринял как: 50 женщин, нарисованных Андреем Макаревичем. Хотя их там было не 50, а около 100. И вообще, я не рисую портреты конкретных людей.
- За что Вы в судебном порядке преследуете какую-то израильскую политическую партию?
- Израильская партия взяла мою песню "Не стоит прогибаться под изменчивый мир", и использовала ее в качестве рекламного слогана в своей предвыборной кампании. Мне не то чтобы было жалко... Я крайне редко обращаюсь в суд, но в этом суде, который сейчас идет, я их приделаю по полной программе! Они уже получили, но огребут еще! Представьте себе, кто-то взял вашу фотографию и пошел с ней: "Голосуйте за фашистов!" Хотя я даже не знаю толком, что это за партия, но они же ко мне не обращались! Какое они имеют право использовать меня для достижения своих интересов! Хочешь петь чужую песню - пой: дома, на улице, но не зови людей голосовать за себя и за свой бизнес с помощью моего лица! Я вообще не лезу в политику!
- Почему на Вас никакого серьезного компромата нет в Интернете, Андрей Вадимович? Вы такой идеальный?
- Спросите у Интернета, откуда я знаю? Но вообще, мне физически неприятно, когда я слышу вонь в свой адрес! Это и канал НТВ, и газета "Твой день"... Я стараюсь этого просто не касаться своими руками. А то, что в Интернете нет... я оттуда ничего не убирал. Я не идеальный - идеальных людей не бывает.
- А насколько Вы идеальный? Гаишникам взятку можете дать, или они Вас так отпускают?..
- Я идеальный ровно на 17,5%.
- А эпатажный? Помните Вашу футболку, на которой было написано что-то вроде "эЙУХнем"...
- Я абсолютно неэпатажный человек, мне это неинтересно. Есть масса вещей, которые мне неинтересны в жизни, и я не понимаю, как люди тратят на них время. А эта надпись... по-моему, просто смешно.- Принимать участие в митингах в защиту бездомных собак интересно? - Я постоянно этим занимаюсь! И это отнимает у меня много времени и, к сожалению, много эмоций. То, что происходит с бездомными собаками в Москве - не знаю, как в Питере - это катастрофа! Мы кричим о том, что мы цивилизованные европейские люди, а на самом деле мы - средневековые азиаты! Деньги, на которые должны были кастрировать бездомных собак, разворовали в первые же месяцы. Потом собак стали втихаря расстреливать! Причем на глазах у детей, которые растили этих собак во дворах. Делают это какие-то странные бригады, от которых все отнекиваются и отбояриваются. А Лужок, чуть что, сразу ведет всех в образцово-показательный приют для бездомных собак, "потемкинскую деревню", которую только что покрасили по случаю его приезда: вот же - все хорошо!
- Правда, что Вы нот не знаете?
- Нет, я их очень не люблю. Я их знаю, могу по необходимости как ученик третьего класса музыкальной школы что-то там сыграть... Но это отнимает у меня очень много времени, а я не люблю его тратить на то, чем не владею. Это непродуктивно. Я в свое время, к сожалению, не нашел в себе труда выучить ноты в совершенстве. Вот и все!
- Что у Вас первично: стихи или мелодия?
- А что первично: яйцо или курица? Если курица, то откуда она взялась? У меня первично: когда как. Нет никаких правил. Может быть удачная стихотворная строчка. Может сначала появиться мелодическая строчка, и будешь потом думать: про что эта мелодия.
- Внешние условия имеют значение? Ну, вот здесь, в бильярдной комнате элитного московского клуба, может зародиться песня?
- В голове все время идет какая-то работа... Просто на завершающей стадии надо бросить кий, сесть за стол и все это вербализировать. Это очень быстро.
- Нет ли в Ваших стихах, Андрей Вадимович, порой излишней конкретизации, что ли?.. "Пусть сбудется все хотя бы на треть!", "Чтоб лучше отдавалась голова значению вышесказанного слова...", "Труднее сыграть, особенно спеть..." Или это веяние современности? Есенин мог бы так написать?
- Так откуда же я знаю?.. (озадаченно) Спросите у Есенина. Не знаю... Я не стремился написать, как Есенин или Пушкин, потому что это пишу я. И ничего больше на этот счет я сказать не могу.
- Почему на концертах Вы не поете "Полный контакт", открывающую изумительный, на мой взгляд, диск Time machine, песню?
- Мы много песен не играем на концертах. Когда выходит альбом, обычно из него играешь много песен... Для вас эта песня ударная, для кого-то ударная другая. Вы считаете, что на дисках песни ставятся в порядке убывания качества, что ли? Какая-то песня всегда должна быть первой, какая-то последней, но это не значит, что последняя песня обязательно хуже.
- Или она слишком социально острая, боитесь кого-то задеть?
- Какая чушь собачья! Мы ее играли... Просто какие-то песни нам доставляют кайф в процессе исполнения, а какие-то доставляют кайф меньше. Песня играется, играется, а потом как-то сама перестает играться. Вот и все. Если мы будем сами играть то, что нам самим играть не в кайф, то это нам скоро перестанет доставлять удовольствие вообще. Нам всем, пятерым.
- У каждой Вашей песни - своя жизнь... Есть какая-то песня с незаслуженно забытой судьбой?
- Жизнь моих песен от меня не зависит. После того, как мы ее записали... поставят ее на радио, о ней узнает большое количество людей, не поставят на радио, узнает меньшее количество людей. Бегать по радиостанциям, унижаться и просить я не собираюсь. С незаслуженно забытой судьбой есть артисты... Есть, например, ваш питерский Макс Леонидов. Мой друг и товарищ. Который сегодня пишет гораздо интереснее музыкально, чем он писал 20 лет назад, будучи в "Секрете". Максиму почему-то все радиостанции объявили бойкот: старые песни крутят, а новые нет. Я прихожу на радио: "Ребята, хорошая пластинка вышла, послушайте..." "Да, хорошая". "Почему тогда в эфир не ставите?" "Ну, знаете... это как-то... не наш формат..." Я не знаю, почему они не ставят Леонидова, мне это непонятно, но так обстоят дела. С какого-то момента я и относительно своих песен наплевал на это абсолютно! Если что-то попадает на радио - слава Богу! Не попадает, я плакать не буду. У нас пока еще огромная аудитория на концертах. Пойдите к директору любой FM-радиостанции и спросите: "А почему вы Леонидова не крутите?" Вам ответят: "Ну, вот потому, что мы изучали нашу аудиторию, мы очень боимся ее потерять, нам нужны рейтинги..." Это все треп и вранье! (гневно) Ничего они не изучали, они делают так, как они своими убогими мозгами себе эту аудиторию представляют.
- Я имел в виду, скорее, Ваше мнение по поводу меньшей востребованности той или иной песни вообще, в сравнении. "Поворот", "Свеча", "Костер" - счастливые судьбы, а не менее гениальный "Зеркальный город" котируется у аудитории меньше, что ли... Нет?
- В конечном счете, песня живет столько, сколько ей положено. И никаких "если бы" да "кабы" не бывает. Тем более, сегодня, когда все стало настолько доступным... Залез в Интернет и нашел любую песню, если тебе это интересно. А то, что тебе никто не втюхивает какие-то песни в голову - слава Богу!
- Жизнь, условно говоря, мало социальной "Синей птицы" долгосрочней, чем, к примеру, исполненной гражданского пафоса "Родины-уродины" Шевчука?
- Не знаю... Во-первых, зачем сравнивать вещи, которые совершенно не сравнимы? Зачем? Вы сравнивайте песню Шевчука с другой песней Шевчука. Тогда будет понятно, что у него получилось лучше, а что хуже. Почему вы Шевчука с Пахмутовой не сравниваете? С Полом Маккартни? Делать, что ли, нечего?.. Зачем?
- Питер более рок-н-ролльный город, чем Москва?
- Думаю, что на каком-то отрезке времени так казалось. Было это во второй половине 1970-х. Просто питерские команды... (задумчиво) Да нет, и в Москве было так же! Когда мы приезжали из Москвы, нам казалось, что в Питере как-то посвободнее. Им казалось, что у нас тут пошикарнее, наверное, постоличнее... Не знаю. Но мы с удовольствие в Питер ездили. В Питере нас ни разу не повязали, хотя пытались много раз, притом, что на протяжении двух лет практически каждую субботу и воскресение играли в Питере какие-то подпольные сейшены. Был момент, когда решили даже, что мы питерская группа, потому что все пленки шли из Питера.
- Любимое место в Питере есть у Вас?
- Я центр люблю, конечно. Борька Гребенщиков тогда на Марата жил. И мы у него все время сбрасывали колонки, сидели выпивали, оттуда бежали на вокзал. Все было вокруг центра.
- Самое яркое впечатление от Питера?
- Самое яркое, когда меня отец туда взял. Мне было лет шесть, и отец ехал туда в командировку. Была зима, было страшно холодно, и мы пошли гулять по ночному Питеру. И меня поразило, что уже тогда Биржа, Петропавловка, Генштаб были подсвечены этим желтым светом. А Москва еще не была подсвечена! В Питере это сделали раньше. Отец очень восхищался, и я смотрел на это дело его глазами.
- Блиц-опрос напоследок давайте? Счастье - это...
-...то, что нельзя запланировать. Я помню свои тексты.
- Самое поразительное открытие в жизни?
- Что колбасу делают человеческими руками.
- Смогли бы убить человека? Или, скажем, приговорить его к смертной казни?
- Мне очень трудно ответить на этот вопрос в сослагательном наклонении. Я буду решать эту тяжелую для меня проблему в тот момент, когда она передо мной действительно встанет.
- Кому бы из современников поставили бы памятник?
- Я никогда бы не стал работать в комиссии по распределению памятников человечеству. Я не люблю памятники.
- С кем из современных жителей Санкт-Петербурга ассоциируется у Вас наш город?
- С Борькой Гребенщиковым, с Максом Леонидовым, прежде всего. Есть у меня там большое количество людей, моих друзей, просто они менее публичны, не занимаются музыкой. Толя Белкин...
- Ваш главный недостаток?
- Так я Вам и сказал! Зачем же делать недостатки достоянием человечества?
- А достоинство?
- А достоинства не надо выпячивать. Если они есть, они и так видны.
- "Кто не любит одиночества, тот не любит свободы". Шопенгауэра слова.
- Очень может быть. Не думал об этом никогда. Очень возможно! У нас люди не очень хорошо понимают, что такое свобода, к сожалению. Массы - они в неразберихе.
- Ницше: "Что не убьет тебя, сделает сильнее".
- Может не убить, но сделать слабее. Тут я не вполне согласен.- Можно Вас попросить закончить цитатой из собственной песни. Я задаю вопрос...
- Нет. Ради Бога, не делайте из меня кретина, пожалуйста!
- "Что же будет с нами через двадцать лет?" - Я не знаю, что с нами будет через двадцать лет...
- Ну, "в одной большой стране", над которой "яркий солнца свет" мы уже точно не живем...
- Там есть оговорочка: "Если что-то будет через двадцать лет". Так что поживем – увидим.
Беседовал Лев Сирин, Москва, «Фонтанка.ру»