Во вторник на заседании городского правительства было объявлено: доходы городской казны сокращаются на 109 миллиардов рублей. Таким образом, общая сумма бюджета города не превысит 300 миллиардов рублей. Последний ли это секвестр, что ждать Петербургу в течение года и как выжить в тяжелых финансовых условиях, «Фонтанка» решила спросить у председателя комитета финансов Эдуарда Батанова. Он заверил: прежней жизни уже не будет.
Эдуард Викторович, если бы вы были царем, что бы вы предложили, что придумали, чтобы найти новые источники для пополнения бюджета?
- Если отвечать на вопрос, что происходит и как из этого выходить, то этого не знает никто. Недавно общался с банкиром, который был в Давосе. Общее впечатление: все понимают, что все плохо, но никто не предлагает, что надо сделать. Все надо рассматривать в контексте развития мировой экономики в целом. Пока рецептов нет и, боюсь, что нащупывание путей выхода займет достаточно долгое время.
Давайте фантазировать. А если повысить налоги?
- Это смешно. Все помнят, чем закончился сбор «соляных» доходов. На федеральном уровне, в законах, утвержден список возможных статей доходов и какие доли может получить регион. Практически по всем налогам мы собираем по максимальной ставке. Недавно озвучивали предложение отсрочить уход из регионов в особые зоны игорного бизнеса. И потом, надо понимать, что налогообложение — это нагрузка на конечного пользователя. Гораздо важнее не повышать налоги, а лучше и качественнее собирать те, которые уже установлены. Не секрет, что по подоходному налогу не все платят отчисления от всего объема средств. На «белую» зарплату перешли не все, «конверты» во многих компаниях сохранились.
Теперь те, кто сохранили, видимо, понимают, что не прогадали, а некоторые думают, как к ним вернуться.
- Думаю, что, к сожалению, популярность серых схем может вырасти. То же самое может произойти с налогом на прибыль. Умеют наши предприятия минимизировать эти показатели. Но их выявление зависит от качества и нашей работы, и налоговых органов. Поэтому надо начинать с конкуренции.
Какие меры можно принять для повышения конкуренции? Что такого люди могли бы сделать, что принесло бы отдачу, пусть не через месяц, но, может быть, через год. Если вспомнить 1998 год, то тогда бизнес смог найти силы и встать на ноги.
- Налогов никогда хватать не будет, потому что будут расти аппетиты. Главный вопрос состоит в том, чтобы эффективно потратить то, что мы собрали. Получить можно и триллион. Но если эти деньги расходовать бездумно, хорошо не будет никому. В 1998 году произошла девальвация. И к этому процессу я отношусь достаточно хорошо. Любая мера имеет и положительную, и отрицательную сторону. Давайте нашу экономику положим на весы. С одной стороны, можно сказать, что цена продовольственной корзины вырастет. Потому что импортозамещение у нас не велико - в пищевой сфере и среди медикаментов зарубежный товар занимает достаточно большую долю. Но, не проведи мы девальвацию, через какое-то время мы бы на 100 процентов зависели бы от импорта. Со всеми вытекающими последствиями. Сейчас для наших производителей появился шанс занять свою нишу. Это вполне нормальное явление.
Мы не знаем рецептов выхода из кризиса, и единственное, что можем – сокращать бюджет?
- То, что бюджет необходимо сокращать, было очевидно. Это обсуждали еще осенью, при втором чтении закона в ЗакСе. Мы не скрывали и говорили, что будем финансировать только самое необходимое. Все остальное будет пересматриваться и в той или иной форме урезаться. Чем быстрее мы приведем бюджет в соответствие с планами по сокращению, тем скорее всем будет спокойнее.
Почему тогда секвестрование на 110 миллиардов? Почему не на 50, 150, 200? Исходя из каких параметров?
- Эту цифру мы не с потолка взяли. В ноябре и декабре было зафиксировано серьезное снижение поступлений. Я имею в виду налог на прибыль и НДФЛ. В основном, конечно, налог на прибыль, - очень сильно встал. И такая ситуация сложилась не только в Петербурге, но и в целом по стране. Единственное, что до нашего города она докатилась позже — только во второй половине ноября. В других регионах, менее диверсифицированных, в такой ситуации оказались в октябре и в первой половине ноября. Мы опирались на прогнозы по сборам НДФЛ - 90 процентов от показателей прошлого года, а по налогу на прибыль — около 30 процентов от данных 2008-го. И было бы хорошо, если бы мы это выполнили. Мы вывели для себя такую эмпирическую формулу, когда сделанные пессимистичные прогнозы через 3-4 недели становятся оптимистическими. И все это было бы очень смешно, если бы не касалось нашего бюджета.
90 процентов сбора по НДФЛ — это, наверное, очень оптимистично?
- Уже да.
Ожидать ли дальнейшие корректировки городской казны?
- Мы исходили из того, что это последняя корректировка. Меняем бюджет один раз сейчас и дальше «держимся на зубах», экономим и стараемся где можно ужаться. Но то, что осталось, мы должны выполнить.
Есть ли данные по собираемости налогов за январь?
- Есть данные на 29-е число, и по ним мы видим серьезное снижение по налогу на прибыль — его собираемость составляет 80 процентов от аналогичного периода прошлого года. Но январь - не показательный месяц. Реально мы будем что-то понимать в апреле.
Если бы Вы знали какое-то время назад о том, как и что будет происходить, вы бы согласились на эту работу?
- С точки зрения experience, это очень интересно. Если честно, то понятно, что мы, работающие в финансовых органах, сейчас будем нелюбимы всеми. Потому что никогда еще в новейшей истории мы не сталкивались с ситуацией, при которой бюджет следующего года ниже, чем в предыдущий. Даже в 1998 году. Сейчас ситуация совершенно не обычная. Легкие деньги начала 2000-ых годов отучили всех экономить, думать о том, как бы все подешевле сделать.
Когда Вы почувствовали «нечто недоброе»?
- В ноябре-декабре 2007-го года. Но тогда предполагали, что проблемы возникнут лишь в банковском секторе. Предполагали, что в банках будут невозвраты, что карта собственников поменяется. Но то, что этот кризис будет таким глубоким, мы тогда даже не думали.
Из-за сокращений бюджета обижена социальная сфера. Ведь говорилось, что в образовании, культуре и здравоохранении передела не будет. Тем не менее, сокращения есть. Обещали повысить зарплаты бюджетникам. Да, повысили, но фонд оплаты труда при этом сократили на 13 процентов.
- Мы не трогаем социальные выплаты, льготные категории граждан, бесплатное обеспечение медикаментами — ни копейки. Правительством утвержден список статей, которые не подвергаются сокращению. Да, мы срезаем фонд оплаты труда, но посмотрите на штатные расписания наших бюджетных учреждений! И посчитайте количество вакансий!
Сколько человек работает в финансовых органах исполнительной власти, включая отделы в районных администрациях?
- 607 человек. Комитет финансов - самый большой. Но фонд оплаты труда мы также сокращаем на 10 процентов. Численность работников обсуждаем. Но у нас в этом плане уникальная ситуация - за последние три года всего две ставки добавилось. Хотя объем работы значительно увеличился.
А в других комитетах будут сокращения?
- У каждого комитета своя специфика: есть новые образованные комитеты, в других штат увеличился после расширения функций и полномочий. Мы будем эту работу проводить. Но индивидуально. Просто срезать какой-то процент сотрудников бессмысленно. Но оптимизировать численность надо. В рамках этого процесса в ближайшее время выйдет постановление, устанавливающее предельную численность ставок в учреждениях, подведомственных каждому комитету. Мы исходим из того, что размер штата и зарплата росли быстрее, чем производительность труда и объем оказываемых услуг. Ну нельзя нормально работать одновременно на две ставки. Никогда не поверю, что и то, и другое можно делать нормально и успешно. Шахтеров—психоаналитиков не бывает. Можно работать на одной ставке и получать за это нормальные деньги. А все остальное - лукавство, в том числе доставшееся нам с советских времен. То есть зарплату надо получать по основному месту работы.
Какие комитеты пострадают больше всего, кто будет «громче плакать»?
- Страдают уже все. Фактически мы вошли в год «выживания». Поэтому недовольны будут все. Больше всего пострадали те, кто связан с капитальными расходами. То есть это Комитет по строительству, КБДХ и так далее.
Понятно, что у нас в обозримом будущем не будет Орловского тоннеля, а чего у нас еще не будет?
- Набирается много объектов, реализация которых переносится на другие сроки. Гораздо интереснее то, что осталось. А этого очень много. Только одна адресная инвестиционная программа стоит 74 миллиарда рублей. А если вспомнить, то в 2004 году у нас весь бюджет был меньше этой суммы. В любом случае, у нас даже после секвестрования бюджет все равно остается в четыре раза большим, чем в 2003 году. И на 18-19 процентов выше, чем в 2007-ом. Так что сокращение - не катастрофа. Остаются статьи по строительству школ, в том числе двух новых, пионерлагеря, театра Буфф и много чего еще. Надземного экспресса пока не будет. ЗСД остается. Будет реализовано много дорожных проектов, например, реконструкция Витебского проспекта, Приморский проспект, подходы к КАДу, в том числе Софийская развязка.
А Невская ратуша?
- Пока ее в бюджете нет.
А цена тех проектов, которые остаются в бюджете, падает? Ведь снижается стоимость строительных материалов...
- Суммы сокращаются минимум на 15 процентов. Это хорошее базовое снижение. Но по итогам конкурсных процедур никто не мешает уменьшить еще. Мы уже на этом экономим больше 4 миллиардов рублей.
У Вас есть и более пессимистичный сценарий развития событий?
- Да...
И цифры по доходно-расходной части там ниже 200 миллиардов рублей?
- Пока в нем цифр нет. В нем есть план действий. Но, надеюсь, до этого не дойдет. В апреле мы уже будем понимать, оптимисты мы или пессимисты.
Если все рухнет, что останется, и какие проекты и статьи город будет тянуть до последнего?
- Зачем обсуждать то, что может быть или не может быть при каких-то условиях? Ничего бояться не надо. Самое страшное — это паника. Сейчас надо сосредоточиться на том, что есть, и выполнить это. Нужно больше экономить, лучше, качественнее выполнять работу. Зачем пугаться того, чего еще нет? Да мы, как любые консерваторы, смотрим вперед и думаем, что мы будем делать в том случае, если совсем «ах». Но есть закон, по которому мы живем. И его надо исполнять, а не гадать.
Недавно горпрокуратура написала законопроект, в котором предлагает городу из бюджета выплачивать компенсации или за счет городской казны достраивать дома обманутых дольщиков. Петербург готов взять на себя эти расходы?
- Принципиально можно задать вопрос: «А сколько это стоит?» А были ли честны те, кто не выполнил свои обязательства? Не было ли двойных продаж? Модели реализации проектов были правильно рассчитанные, а не в надежде на то, что «мы потом деньги найдем и отфинансируем»? Город-то может много чего взять на себя. Но встает вопрос необходимого объема этих средств и целесообразности их выделения в принципе. Мы мониторим ситуацию на рынке. Каждая ситуация индивидуальна. Если касаться темы жилищного строительства, то мы, к слову, уменьшаем поправками и жилищные программы. Хотя на них выделяются большие средства. Строительные компании могут участвовать в конкурсах, которые мы проводим. С застройщиками ситуация отдельная. И у них, как мне кажется, видимо, не все так плохо, раз из них на конкурс никто не пришел.
Какие у бюджета есть точки роста?
- С точки зрения промышленности? Финансовый сектор, банки. Интересны темы инноваций, но с горизонтом в 3-5 лет. И, если есть финансовые возможности, то сейчас удачное время для Start-up. Конечно, хотелось бы, чтобы тема энергосбережения тоже стала популярной.
Но для этого город должен всячески тему пропагандировать. Людям нужно даже на примере элементарных вещей объяснять, что, например, эта лампочка лучше той, потому что в пять раз экономичнее.
- Такая реклама была, но больше исходила от производителей. Кризис должен заставить задуматься о поисках решений в экономии на любом уровне — от бюджетного до бытового и хозяйственного.
Насколько наша «пищевка» готова к тому, чтобы занять нишу импортного производителя?
- В 2000 году она очень хорошо выстрелила и во многом это связано с импортозамещением. Нынешнее время — удачный шанс для пищевой промышленности и, надеюсь, он будет использован. Кроме этого, у наших предприятий, в том числе и пищевых, есть шанс пойти в другие регионы и занять место зарубежной продукции.
Если бы Вы заранее знали, что нас ждет, какие действия вы бы предприняли?
- Мы и так уже многое сделали. Как минимум, разобрались с госдолгом и вошли в кризис чистенькие, как после бани. По опыту коллег из других регионов, которые больше сделали по оптимизации расходов, можно было бы предложить, например, осуществлять финансирование по результатам выполненных работ. Но вопрос в другом. Очень быстро привыкаешь к хорошему. И люди боятся от этого отказываться. Надо спокойнее к этому относиться. Надо просто делать свою работу. И завтра уже будет чуть лучше.
Ваш прогноз - сколько времени такая ситуация может продолжаться?
- Во-первых, прежней жизни уже не будет. Произойдут серьезные изменения, в том числе в структуре потребления. Будет формироваться новая экономическая система. И на все это уйдет несколько лет.
Беседовали Александр Горшков, Александра Медведева, "Фонтанка.ру"