Исаакиевский собор к 2019 году станет полноценным храмом, музейные работники под предводительством Николая Бурова вместе с экспонатами (в числе которых знаменитый маятник Фуко) переедут на выставочные площадки на Думской и Большой Морской улицах. Каким может стать Исаакий после передачи в пользование РПЦ, пыталась понять «Фонтанка», изучив жизнь Казанского и Смольного соборов, прошедших ту же дорогу.
В 2010 году президент России Дмитрий Медведев подписал принятый Государственной думой закон «О передаче религиозным организациям имущества религиозного назначения, находящегося в государственной или муниципальной собственности». С этого момента и по сей день в Петербурге были подписаны документы на возвращение 54 объектов религиозного назначения в собственность различным религиозным организациям, еще 16 – отданы в пользование. До 2010 года возвращением религиозного имущества тоже занимались, наибольшая активность совпала с падением советской власти.
Как ни странно, но инициаторами передачи церковного имущества РПЦ тогда были те, кто сейчас стоит в жесткой оппозиции к желанию Церкви забрать Исаакиевский собор. Как рассказал «Фонтанке» лидер фракции «Справедливая Россия» в Законодательном собрании Петербурга Алексей Ковалев, в 1991-м он с группой градозащитников отыскивал или создавал общины, которые бы брались возвращать храмы. Например, на их счету возвращение церкви великомученицы Екатерины на Кадетской линии. По рассказам депутата, до середины 1990-х там располагались лаборатории Всесоюзного нефтяного геологоразведочного института, после того, как ученые переехали, храм оказался весь в ртути, тем не менее община боролась за восстановление церкви и даже проводила регулярные богослужения в помещении под колокольней. Другой пример – Воскресенская церковь на Смоленском кладбище, где когда-то отпевали Александра Блока, в советское время там было общежитие, затем – насосная станция. После передачи РПЦ в 1991 году здание начали восстанавливать.
«Лично я способствовал и передаче Казанского собора Церкви, это было решение Ленсовета. Там был федеральный музей религии, которому выделили площади на Почтамтской улице, само же здание храма было разгромлено. Но хочу сразу отметить: Казанский собор не был источником экскурсионной деятельности, он не кормил сам себя», – вспоминает Ковалев.
Тогда вывоз африканских культовых масок, идолов, моделей саркофагов, рисунков египетских пирамид и нарядов древних мусульманских монахов занял более 10 лет. «Помещение на Почтамтской долго приводилось в порядок. Только в 2000 году состоялась приемка первой очереди – вывезли библиотеку. В 2005-м – остальные фонды, – говорит нынешний директор Музея истории религии Любовь Мусиенко. – Мы и сейчас взаимодействуем с Казанском собором: 89 музейных ценностей – неотъемлемые части интерьера собора находятся в нашем оперативном управлении. Тогда все происходило спокойно, не было никакого резонанса. А после переезда мы стали в некотором роде провинциальным по сравнению с Невским проспектом музеем».
Бывший директор Музея истории религии Борис Аракчеев добавляет: «Последствия переезда не разрешены до сих пор, ведь упаковать вещи – это одно, а распаковать – совершенно другое. В нескольких комнатах музея до сих пор стоят ящики с экспонатами – знаменами, одеждами и прочим. Но могу сказать, что 70 процентов тех, кто тогда работал в музее, до сих пор работают (30 процентов уволил я по разным причинам). Но Исаакиевский и Казанский – это все-таки разные храмы. Малого Исаакиевского собора быть не может – весь храм не перевезешь, музей придется называть по-другому».
Несмотря на то, что музейные сотрудники ретировались из Казанского собора более 10 лет назад, на экскурсию в храм сейчас попасть можно – за пожертвование размером 150 рублей. Корреспонденту «Фонтанки» в минувшее воскресенье, 15 января, удалось обойтись и без этого, пристроившись к уже начавшейся экскурсии.
Православная женщина-экскурсовод, крестясь, в течение получаса рассказывала туристам об иконах, их истории и чудодейственных силах. Почти 10 минут было уделено истории Святой горы Афон, но не той, что можно прочитать в учебнике или энциклопедии, а легендам: о невидимых хранителях горы и пророчестве о том, что она уйдет под воду, как только мир перестанет верить. Пока группу водили от придела к приделу, к Казанской иконе Божьей Матери выстроилась очередь из нескольких десятков верующих. Об истории этой святыни собора экскурсовод также упомянула, однако о том, что это список, а подлинник утрачен, рассказала лишь в конце, когда группа разбрелась, а остались лишь желающие задать вопросы. О периоде, когда в здании храма был музей атеизма, женщина упомянула единожды и вскользь.
Если Казанский собор – активно посещаемый верующими храм, то со Смольным собором, который год назад был передан РПЦ, ситуация обстоит иначе.
В 2015 году союз ректоров Петербурга просил ускорить обретение храмом его религиозного статуса. «В 1835 году царским указом Смольный собор получил наименование «Собор всех учебных заведений Петербурга», храм оставался таковым до 1917 года. В нынешнее непростое время духовно-нравственное образование молодежи имеет особое значение. Существование собора как храма всех учебных заведений и центра духовной жизни молодежи крайне важно. В связи с этим просим определить дату передачи Смольного собора РПЦ 25 января 2016 года, в день традиционной встречи в храме студентов», – говорилось в письме ректоров к городским властям.
Их желание было исполнено, ключи от храма были переданы в день святой Татьяны, однако спустя год толп православной молодежи корреспондент «Фонтанки» на вечерней воскресной службе 15 января не увидел. Пожалуй, количество верующих, пришедших помолиться, можно было оценить в пределах 5 – 10 человек.
«Здесь приход очень небольшой: иногда 3 человека на службу приходят, иногда 30. Сами понимаете, расположение такое. Днем сегодня было много народу – человек 100: воскресная школа организовывала праздник для детей, был спектакль. Наверх – на звонницу – экскурсии проводятся раз в неделю, по субботам, приходят человек 10 – 15. Пожертвование – 200 рублей (раньше при музее можно было за 50 рублей подняться). Но там, наверху, ещё нет колоколов, и не ясно, когда они появятся, – денег на реконструкцию нет. Раньше концерты камерного хора Смольного были источником дохода, чтобы проводить ремонтные работы, плюс от Исаакиевского собора приходили средства, теперь живем на одни пожертвования», – делятся служители собора, сетуя, что реконструкции ждут окна и полы, а только дверь одна обошлась в 3 млн рублей, государство же занимается реконструкцией внешнего облика здания.
Впрочем, в храме есть и более оптимистично настроенные люди, например служительница, торгующая церковной утварью: «Я работаю с 2013 года, и все это время мы боролись с музеем и артистами хора. У нас был отгорожен под храм небольшой закуток, и даже в туалет детей со службы было не отвести, ведь вход в сам собор-музей был платным. Концерты здесь проводились почти каждый день. Женщины иногда фальшивили, мужчины хорошо пели. Сейчас они до сих пор так и не обрели никакого места постоянной концертной деятельности. Знаю, что они очень расстраивались нашей победе – многие здесь рядом живут, до работы добираться было близко. По мне, так здесь не нужно проводить каких-то ремонтных работ – все и так хорошо, только нужно, чтобы музей наконец забрал свои вещи. Они их бросили – стенды, стулья, вон в углу. Очень я рада, что мы теперь здесь хозяева, по праздникам – полный храм людей».
Как говорят в Смольном соборе, туристы в храм заходят часто, но надолго самостоятельные группы не задерживаются – смотреть не на что, музейные экспозиции задвинуты в угол, а белые стены и ковролин не представляют для них интереса.
«Дело в том, что со Смольным собором все по-другому, не так, как с Казанским или Исаакиевским, – говорит Борис Аракчеев. – В этих вещах вообще нет универсального подхода. Да, Смольный использовался как концертная площадка с имиджем собора, музейщики отреставрировали его, показывали внутреннее убранство, хоть там почти ничего не сохранилось, и, конечно, церковь хотела использовать его как храм, а музей, напротив, хотел проводить там концерты и выставки. Но ведь именно там их было проводить необязательно, поэтому музей не сильно сопротивлялся, и мы, музейное сообщество, особенно не говорили ничего. А вот на базе Исаакиевского собора уже существует уникальный комплекс работы, духовной и светской, его мы не хотим терять, потому что это будет разрушение важного для общества союза, которое можно сравнить разве что с разрушением церквей в советское время».
В 2015 году на реставрационные работы Казанского собора из городского бюджета выделили 93 млн рублей: 46,7 млн на восточную колоннаду и 47 – на западную. В 2016-м – всего 5 млн на выполнение работ по разработке проектной документации на реставрацию аттиковой стены, барельефов и барабана объекта «Собор. Здесь похоронен полководец Кутузов М.И. (1745 – 1813)».
В 2016-м выполнение работ по реставрации собора Воскресения Словущего, входящего в состав объекта культурного наследия федерального значения «Смольный монастырь», обошлось городскому бюджету в 230 млн рублей
В 2015-м – 210 млн.
В храмах установлены ящики, куда посетители могут жертвовать на реставрацию храма. Объем собранных средств и их расходование публично не раскрывались, "Фонтанка"задала вопросы петербургской митрополии.
Напомним, что 30 декабря в Смольном издали приказ о передаче Исаакиевского собора в безвозмездное пользование РПЦ на 49 лет. Музей за 2 года должен покинуть помещение собора. Представители Церкви пообещали устроить свое экскурсионное бюро в храме, чтобы сохранить его привлекательным для туристов. Против такого решения губернатора Георгия Полтавченко выступили общественные деятели, политики, журналисты и музейщики. "Это (Исаакиевский собор. – Прим. ред.) уникальный музей, который не только не получает ни копейки из бюджета на текущие расходы, но и все работы по реставрации выполняет за счёт своих доходов", – говорится в заявлении петербургского Союза музейных работников. "Только за 2016 год в музейном комплексе побывало четыре миллиона человек. Для сравнения: количество прихожан на почти ежедневных богослужениях не превышает 30 человек за каждую из 640 проведенных за год служб. При этом лишь 1% из них – верующие".
Ксения Клочкова, «Фонтанка.ру»