До начала совета эксперты переговаривались
К слову, до этого выездные совещания совета при главе КГИОП Сергее Макарове проводились для обсуждения самых громких проектов – судебного квартала напротив стрелки Васильевского острова и судьбы блокадной подстанции на Фонтанке, 3.
Главная цель реконструкции – обеспечение доступа в музей для маломобильных граждан, начал объяснять цель проекта замдиректора Русского музея Владимир Баженов. Для этого у входа предложено установить подъемники или пандусы, а во дворе – смонтировать грузопассажирски
Кроме того, музей предложил разбить двор на этажи перекрытиями. В цоколе разместилась бы входная зона. На первом этаже – конференц-зал на 84 места. На втором – новые выставочные пространства, а в мансарде – реставрационные мастерские. За счет застройки музей может прибавить 650 кв. м площадей.
Внутренние дворы исторически играли роль световых и вентиляционных колодцев. Но теперь они не нужны. Тогда как музею не хватает зон отдыха и зала для лекций – сейчас «школьный кабинет» находится в цоколе и вмещает всего 15-20 человек, аргументировал Владимир Баженов. Речь не идет о новом строительстве и увеличении габаритов здания, подчеркнул он.
Технически это означает, что во дворе будут вдавлены опоры для «цокольного» перекрытия. Для остальных перекрытий в стены, на глубину 25 см, вмонтируют несущие балки с шагом 1,6 метра. Кроме того, часть окон будет перебита в дверные проемы, а сверху на существующие стены будет опираться кровля. Дворец выдержит, утверждают в музее.
«В принципе, есть мировой опыт застройки дворов в музеях», – дипломатично отозвался рецензент Никита Явейн, глава «Студии 44». До этого совет одобрил его проект реконструкции корпуса Гостиного двора, к которому в начале года придиралось Минкультуры. Для разговора о идее Русского музея в пример он привел парижский Лувр, лондонский музей Виктории и Альберта и флорентийский Уффици.
Вот только строительство пандусов у парадного входа во дворец неприемлемо, а проект надо дорабатывать. «Это не очень опытная команда проектировщиков. Думаю, начинать такое проектирование нужно не с Русского музея», – более категорично добавил он.
Дальше – больше. «Дворы – это неотъемлемый элемент выдающегося памятника нашего города. Изменение этого пространства исключено, если мы хотим стоять на букве и духе закона, – выступил с критикой искусствовед Михаил Мильчик. – Во-вторых, двор – это крайне ограниченное пространство размером 10 на 14 метров. А Русский музей имеет достаточно много помещений. В корпусе Бенуа есть большой лекционный зал».
У экспертов было время подготовиться к выступлению. Проект реконструкции дворов Михайловского дворца «взорвал» петербургскую общественность еще в начале года. Тогда речь шла о возможном закрытии дворца на 2 года ради перекрытия и застройки дворов. Впоследствии музей решение скорректировал – дворы решили реконструировать по очереди. Сначала – западный, затем – восточный. А КГИОП посоветовал вынести вопрос на обсуждение совета по наследию.
Поэтому Михаил Мильчик продемонстрирова
Проект Русского музея в итоге не нашел поддержки ни у одного эксперта. Профессор Андрей Пунин назвал проект «незрелым», а застройку двора «категорически неприемлемой». Зампред петербургского отделения Всероссийского общества охраны памятников (ВООПИиК) Александр Кононов указал, что рассматривать проект в принципе некорректно и рано. Для дворца еще не определены предметы охраны, то есть законом не зафиксировано, что в нем можно перестраивать, а что – нет.
Депутат ЗакСа Алексей Ковалев напомнил о пустующем Михайловском замке и коммерческих проектах Строгановского дворца. А экс-глава КГИОП, ныне директор ГМЗ «Павловск» Вера Дементьева заявила, что откажется голосовать, – проект нужно просто отклонить. Она сочла, что игра не стоит свеч: «Какая нужда у музея в конференц-зале на 85 человек?»
Наиболее благосклонным оказался директор Эрмитажа Михаил Пиотровский. Он посоветовал коллегам еще раз проработать проект, не экспериментирова
Принципиальность экспертов в духе Русского Сцеволы поразила даже вице-губернатора
Албин предложил отказаться от новых межэтажных перекрытий, обеспечить доступность музея для маломобильных посетителей «минимальными проектными решениями» и согласиться только с перекрытием двора стеклянной кровлей. Члены совета решение поддержали.
Прибывшего на совет в роли и.о. директора Русского музея Владимира Баженова такое решение оставило в расстроенных чувствах. Русский музей скорректирует проект, сказал он «Фонтанке».
Однако фактический отказ совета одобрить реконструкцию означает, что музей может остаться без проекта вовсе. Всемирный банк реконструкции и развития пока не открыл для него финансирование, поскольку проект окончательно не согласован, объяснил «Фонтанке» Баженов.
Времени для получения одобрений осталось не так уж много. Оформление договора о займе возможно до 31 декабря 2016 года, говорится на сайте самого Всемирного банка. А без согласия структуры и Министерство финансов откажется вкладываться в проект, ранее рассказывал директор Фонда инвестиционных строительных проектов, работающего с банком, Алексей Васильев.
Предполагалось, что банк выделит почти 2,4 млн долларов (около 150 млн рублей). Оставшиеся 650 млн согласился вложить Минфин. Однако пока в бюджете на следующий год эти средства также не заложены, добавил Владимир Баженов.
Антонина Асанова, «Фонтанка.ру»