Первым делом, выступая 3 марта на пресс-конференции в Петербурге, директор Русского музея Владимир Гусев подивился возникшему ажиотажу, ведь проекту реконструкции Михайловского дворца уже почти 15 лет. Еще в 2002 году он был рассмотрен советом по сохранению культурного наследия и утвержден Министерством культуры. Начать планировали несколько лет назад, но из-за ремонта других дворцов музейного комплекса некуда было переместить экспонаты. И вот вопрос реконструкции снова назрел.
Необходимость, как говорят в музее, обусловлена тремя причинами. Первая заключается в ошибке Карла Росси, который не учел, что потомки устроят здесь музей, и сделал вестибюли такими, что два столетия спустя посетителям не протиснуться. Вторая причина в том, что администрации современного музея не хватает площадей, опять-таки, зодчий не предусмотрел потребность в конференц-зале на 90 человек. И, наконец, третье основание – это коварство излишне глубоких дворов-колодцев, в которых скапливается снег, и чистить их крайне неудобно.
Решение проблемы еще в начале 2000-х разработал московский архитектор Михаил Филлипов. По его замыслу, два внутренних двора перекрываются стеклянной кровлей, в одном устанавливается панорамный лифт, во втором строятся 3-4 этажа, где можно разместить магазины и выставочные залы, а перестройка чердака под гигантский экспозиционный зал позволит достать из запасников давно невиданные шедевры. Если добавить ко всему этому обновление инженерных сетей и доступность для инвалидов, то общественная польза реконструкции очевидна, считает Гусев.
Однако беда в том, что с позицией директора Русского музея согласны не все. И в первую очередь тот самый Филиппов, который заявил «Фонтанке», что его, главного архитектора «Ленполпроекта», отстранили от работы, а сам проект изменили. «Сохранили саму структуру, но эстетическую составляющую выкинули», – негодует творец, напирая на то, что за 14 лет из проекта исчез весь дизайн — вычеркнут вид чердачного пространства, сочетающий классические колонны с россиевскими стропилами, парадная анфилада по периметру большого внутреннего двора и создание атмосферы древнерусского храма в малом. Проект стал типичным, каких сотни. «В таком виде он абсолютно не нужен», – говорит архитектор.
Владимир Гусев готов поспорить. Он пеняет Филиппову на тщеславие и стремление соперничать с Росси. «Это был изящный проект, а стал функциональным. Нельзя добавлять к Росси красоту и изящество», – отрезал директор музея на пресс-конференции. Замдиректора Русского музея Владимир Баженов высказался еще резче, заявив, что прежний архитектор не согласился с размером вознаграждения и покинул проект добровольно. К тому же концепцию Филиппова, по словам Баженова, было невозможно адаптировать к современным противопожарным нормам.
На стороне Михаила Филиппова — градозащитники и реставраторы. О проекте они судят по опубликованной историко-культурной экспертизе и удивляются самому факту проведения реконструкции. Федеральный закон № 73 об объектах культурного наследия запрещает изменять объемно-пространственные характеристики зданий-памятников, а застройка дворов — и есть изменение, указывает известный своей градозащитной позицией депутат Алексей Ковалев. В феврале активисты уже оспорили разрешение КГИОП, предусматривавшее надстройку дома Мордвиновых напротив Мариинского театра. И готовы сделать это еще раз.
Противники реконструкции также рассмотрели, что в усовершенствованном проекте предусматривается, что значительная часть окон будет превращена в двери, а часть дверей — напротив, заложена. «Это нарушение целостности фасадов, что также запрещено законом», – говорит зампредседателя Совета по сохранению наследия Михаил Мильчик и утверждает, что в начале 2000-х на рассмотрение представляли совсем другой проект.
Третья претензия экспертов заключается в том, что стеклянная кровля и бетонные перекрытия будут частично опираться на исторические стены дворца. «По всему периметру двора в стенах будет выдолблена строба, в которую эти перекрытия заводятся», – объясняет Алексей Ковалев, задаваясь вопросом, а выдержат ли стены многотонные нагрузки.
Пытаясь развеять сомнения, замдиректора Русского музея Владимир Баженов напугал общественность еще больше. Он заявил, что для опоры перекрытий новых этажей во дворах создадут специальный фундамент, который будет состоять из вдавленных свай. Неудачных примеров перестройки в центре Петербурга хватает: Литературный дом, новые корпуса Мариинской больницы и БЦ «Преображенский двор» на Литейном проспекте.
«При подземных работах риски есть всегда, но если работа ведется профессионально, по качественному проекту и с тщательным контролем за окружающей застройкой, это возможно», – говорит Елена Лашкова, гендиректор компании «Геоизол», работавшей в Восточном крыле Эрмитажа. По ее оценке, и в Михайловском дворце создать новый фундамент возможно, применив буроинъекционные сваи и пронеся оборудование во дворы в разобранном виде.
«Само по себе строительство атриума — идея допустимая, – соглашается Михаил Мильчик. – Но речи о межэтажных перекрытиях и быть не может. Дворовые пространства — это органическая часть памятника. Попробуйте лишить Петербург всех его дворов, останется только половина города».
В ближайший месяц проект реконструкции Михайловского дворца может быть вынесен на повторное рассмотрение Совета по сохранению культурного наследия. КГИОП сообщил «Фонтанке», что ведет такие переговоры с Русским музеем. В свою очередь, Русский музей напоминает, что сама реализация проекта под большим вопросом, так как напрямую зависит от решения Всемирного банка. Кабинет министров, по словам Владимира Гусева, еще только намеревается направить в Вашингтон заявку на получение средств. На рассмотрении в штаб-квартире World Bank зависло уже шесть российских проектов, в том числе и по реконструкции Мариинского театра. Но российские чиновники надежды не теряют, несмотря на санкционную войну, в конце 2015 года были проведены переговоры и получено предварительное «добро» на выделение 2,5 млн долларов.
Решение ожидается в конце марта, однако благосклонность Всемирного банка позволит покрыть только 8 процентов расходов, так как сама реконструкция, по словам директора Фонда инвестиционных строительных проектов Алексея Васильева, обойдется в 30 млн долларов. Оставшиеся 92 процента, а это почти 2,2 миллиарда рублей, должны изыскать федеральный бюджет и сам Русский музей, финансовое участие которого – непременное условие реализации проекта.
Правда, зарабатывает музей только на продаже входных билетов. И если Министерство культуры не снизит показатели по получению внебюджетных доходов, музей может сделать платным вход в Летний сад. Логика Владимира Гусева понятна: «Даже минимальная плата дала бы нам доход в несколько миллионов рублей». Другими словами, горожане личным кошельком смогут поучаствовать в реконструкции Михайловского дворца.
Если все звезды сложатся, Михайловский дворец закроется уже в середине этого года. Фонды, оборудование и сотрудников придется размещать в других корпусах музейного комплекса, так как во дворце начнут менять инженерные коммуникации, и помещения отключат от тепло- и электроснабжения. К примеру, российская графика должна отправиться в Инженерный замок, другие работы — в Строгановский и Мраморный дворцы, часть же экспонатов, возможно, удастся оставить в Михайловском. Правда, пока план перемещения экспонатов еще не утвержден. Равно как неясна и смета, однако уже сегодня понятно, что переезд обойдется в несколько сотен миллионов рублей.
Антонина Асанова,
«Фонтанка.ру»