Жюри под председательством главы Управделами президента Владимира Кожина назвало победителя конкурса на строительство судебного квартала на берегу Малой Невы у Биржевого моста. Им стала мастерская Максима Атаянца, который предложил классическую архитектуру по мотивам проекта Ивана Фомина, разработанного для этой территории 100 лет назад. Кроме того, жюри рекомендовало отказаться от строительства на территории судебного квартала жилья для судей.
Отметим, что большинство экспертов, принимавших участие в обсуждении судебного квартала на страницах «Города 812» (см. № 32 от 30 сентября с.г.) также высказались в пользу этого проекта. Вместе с тем решение жюри можно назвать несколько неожиданным, поскольку Атаянц – наименее раскрученный из всех четырех финалистов конкурса. Тем более, что, как говорят, отдельные высокопоставленные лоббисты выступали в пользу другого претендента.
О том, как будет реализовываться его проект, Максим АТАЯНЦ рассказал «Городу 812».
– C вами уже заключен контракт?
– Пока нет.
– Вы можете назвать сумму, на которую он будет заключен?
– Это огромный проект, и все подобного рода разговоры могут вестись после того, как будет открыто общее финансирование. Потому что проектные работы – функция от стоимости всего остального.
– Убрать жилье – это окончательное решение заказчика или пожелание жюри?
– У нас с вами знания примерно одинаковые. О том, что жюри в процессе обсуждения решило убрать жилье, я услышал вместе со всеми на пресс-конференции. Вывод жилья позволит разгрузить территорию, открыть театр к Неве, и я это, конечно, приветствую. С другой стороны, мне как архитектору хотелось бы немного жилья оставить, чтобы там была жизнь. Потому что хуже нет, когда в центре города стоит огромный административный квартал, где в 6 часов выключают свет, все уходят и он умирает. Так что я буду просить заказчика оставить небольшую часть жилья, процентов 15-20 от того, что планировалось.
– Как скажется на проекте в целом то, что из него исчезнет жилье? Будут ли меняться решения по другим зданиям?
– Пока не могу ответить на этот вопрос. Понятно, что просто так взять и убрать несколько домов, оставив остальное как было, нельзя. На пресс-конференции (это единственная информация, которой я располагаю) говорилось, что на доработку отводится 1,5-2 месяца.
– Вы получали более конкретные пожелания заказчика для этой доработки?
– Я получил официальные рекомендации жюри, сформулированные следующим образом. Первое: вывести жилье. Второе: доработать Театр танца. Здесь нам с Борисом Яковлевичем Эйфманом, который будет если не хозяином, то пользователем этого театра, необходимо сесть и все детально обсудить.
Третий пункт звучал так: 9 членов жюри рекомендуют отказаться от прямого копирования исторических образцов. Что имеется в виду, мне не очень понятно. Если это запрет на использование классической стилистики, то тогда имело смысл выбирать другой проект. Если стилистика остается, то прямого копирования здесь не больше, чем у любых других классических зданий Петербурга, отстоящих друг от друга на 50 или 100 лет. Я это понимаю таким образом: конкурсный проект – это конкурсный проект, а сейчас на него надо внимательно посмотреть и доработать.
– А сколько всего членов жюри?
– 21 человек.
– Каким образом будет изменяться проект, и от чего вы не отступитесь?
– Я не увидел задач вносить в проект изменения. Понятно, что он будет меняться, появится больше зелени, больше публичных пространств. Но ничего принципиально иного не будет.
– Есть ли у вас уверенность, что все эти открытые пространства будут доступны для горожан?
– У меня есть принципиальная позиция, и это оговаривалось с заказчиками, что никаких ограничений, кроме как на въезд транспорта, там быть не должно. Эта территория станет частью города. И впервые за его историю набережная от Биржевого моста до, как я надеюсь, Тучкова моста полностью будет открыта для горожан в качестве пешеходной.
– Стены зданий будут оштукатурены?
– К сожалению, у нас очень мало специалистов, которые могут сделать нормальную мокрую штукатурку, как она правильно называется, так, чтобы ее не пришлось переделывать каждые 10 лет. Достаточно посмотреть, во что превратились базы колонн Манежа и выходящего на Фонтанку павильона Аничкова дворца. Для сооружения такой степени важности и капитальности камень уместнее, его и обрабатывать пока еще умеют. Выбор в пользу камня сделан еще и для того, чтобы не конкурировать с основным массивом классики александровского времени, которая вся выполнена в штукатурке.
– Сколько, как вы думаете, потребуется времени и денег для реализации этого проекта?
– Мой опыт говорит, что это те вещи, которые мало зависят от архитектора. Будут директивные сроки, видимо, очень сжатые. Полное восстановление интерьеров Зимнего дворца после страшного пожара 1837 года заняло всего 5 или 6 месяцев. Наверное, это тоже был не самый комфортный для архитекторов и строителей темп работы. Но при больших заказах всегда так.
– Вы будете осуществлять авторский надзор?
– Я буду осуществлять участие на всех стадиях проектирования и реализации, если заказчик не решит по-другому. Но я не вижу для этого никаких причин.
– Вы уверены, что в окончательном виде судебный квартал будет соответствовать тому, что нарисовано в вашем проекте, и он не повторит судьбу Мариинки-2, например?
– Риск такого развития событий в нашей профессии есть всегда, постоянно кто-нибудь под самыми благими предлогами хочет что-нибудь улучшить. Профессионализм архитектора в том и состоит, чтобы, преодолев все объективные и субъективные сложности, сохранить первоначальный замысел и качество.
Антон Мухин